Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили - страница 48

Казаки, проживающие по соседству с землёй его предков, обращаются к Михаилу и рассказывают, каким образом до них дошло известие о гибели его отца, как результат «трагического предательства». И как позднее они узнали «с удивлением и радостью» о его существовании в Чили и, в конце концов, решили написать ему от имени всех казаков.

В тексте приводятся и воспоминания. Стоит процитировать некоторые параграфы, в которых чётко отражается пережитая Россией трагедия.

«Около десяти лет назад ушли из жизни последние казаки, которые были лично знакомы и вспоминали с глубокой теплотой о Вашем деде и Вашем отце… На Рождество Ваши дед и бабушка в сопровождении Вашего ещё очень молодого отца прибывали на усадьбу. Шли в церковь святого Николая и раздавали подарки для всех жителей станицы. На протяжении 3-х дней их большой дом оставался открытым для всех, кто имел желание его посетить, и где все были приняты с теплом, вежливостью и бескорыстием. Ваша незабываемая бабушка лично помогала разливать чай и предлагала пироги и сладости для всех гостей».

Далее казаки с болью вспоминают период правления большевиков: «В 30-е годы коммунисты разрушили часовню при усадьбе, своей красотой являвшую настоящее наследие города… Дом был разобран на кирпичи и захоронения Вашей семьи осквернили, выкопав и разбросав по полю гробы с останками Ваших родных. Дружеские руки потаённо подняли останки и снова закопали на месте семейного захоронения».

«Спустя год после установления советского режима, от красивейшей и большой станицы почти ничего не осталось. Наши предки ужаснулись бы от того, что сделали с нашей станицей».

«Дай Бог, чтобы Вы когда-нибудь добрались сюда, на Вашу Родину. Мы будем Вас ждать».

«Разрешите закончить это возможно неупорядоченное, но глубоко эмоциональное и откровенное письмо с уважением к Вам — от имени земляков Вашей станицы».

Подписались от имени всех казаков атаман Горин и атаман Копылов.

Это письмо отражает постоянство благородных чувств в сердцах многих людей. Людей, которым очень долгое время навязывалась идеология, пропагандирующая только ненависть.

Нужно иметь в виду, что коммунистический режим на протяжении трех четвертей века безустанно внушал этим казакам свои «святые» догмы классовой ненависти и «святой долг» преданности советским лозунгам. И все это под непрестанным нажимом угроз. Немногих слов из этого письма, направленного одному из Красновых, в предыдущие годы было бы достаточно, чтобы отправить их авторов на виселицу или в ГУЛаг. Но, несмотря ни на что, они пронесли сквозь страшные годы ясность мышления и память о Красновых.

Я уверена, что одной из самых больших жертв, на которые жизнь обрекла Михаила Краснова, является то, что он не смог приехать в Россию и пожать руки казаков, протянутые ему с таким доброжелательством и откровенностью.

В последующие годы поддержка и солидарность со стороны казачества выражалась постоянно, в том числе она доходила и доходит до тюрьмы, где Михаил Семёнович расплачивается за преступления, которых никогда не совершал. Это является для него постоянным источником стойкости, оптимизма и радости.

Вернёмся на несколько лет назад. В 1979 году, в то время в звании майора, Михаил Краснов впервые был вызван в суд. Судья Сервандо Йордан вызвал его в качестве свидетеля по делу о предполагаемом исчезновении около пятидесяти террористов. Таким образом, наш герой стал одним из первых офицеров Вооружённых Сил, представшим перед лицом юстиции. Стоит сказать, что судья Йордан пришёл к выводу, что полковник Краснов не имеет никакого отношения к рассматриваемым в этом деле событиям и закрыл дело против Краснова.

Между тем, это было лишь самое начало, а далее последовали постоянные вызовы со стороны различных представителей юридической власти, продлившиеся в течение 28-ми лет. Уже само по себе это является тяжелейшим испытанием, создающим разного рода преграды в жизни любого гражданина.

А последствия этой аномальной ситуации были очень тяжкими. Сначала появились первые препятствия в военной карьере — очевидные профессиональные успехи, которые мы уже видели, вошли в противоречие с подозрениями, подпитываемыми постоянными судебными повестками.