Казна Херсонесского кургана - страница 36

Необычайно острый слух позволил царю различить чуть слышные шаги за спиной.

— Ты, Неф? — спросил он, не оборачиваясь.

— Да, мой царь, — ответил тот и замер на месте.

Митридат сделал нетерпеливый жест.

— Докладывай, я жду.

Прислуга — телохранитель, молодой ладный вифиниец, преклонил колени перед повелителем и опустил голову, не решаясь заговорить.

— Что ж ты, смелей! — ободрил его царь. — Какие вести из порта?

— Великий царь, — ровным тихим голосом промолвил Неф, — свежих новостей пока нет — корабли из Боспора до сих пор не пришли. Смею предположить, их задержал сильный шторм, что был накануне, и до заката они прибудут.

— А я их ждал еще вчера, — Митридат раздраженно постучал пальцами по подлокотнику. — Ладно, ступай, Неф. Пусть позовут Ксанта, мне он нужен.

— Слушаюсь, мой царь, — и слуга, отвесив глубокий поклон, бесшумно удалился.

Через четверть часа Ксант, главный советник Митридата, предстал перед правителем. Это был один из немногих людей его окружения, которому умный и осторожный вождь доверял безгранично. Бездетный, умудренный опытом, семидесятилетний старец, друг его отца, был еще крепок телом. Его светлые, живые глаза излучали необычайную доброту и преданность. Завидев его, Митридат поднялся, почтительно приветствовал советника и, взяв его под руку, зашагал по дорожке вокруг бассейна.

— Я бы не стал тебя тревожить, Ксант, но отсутствие вестей из Боспора меня чрезвычайно беспокоит.

— Не скрою, Митридат, я тоже этим встревожен, — ответил советник. — Нет ничего хуже неизвестности.

— И все же, я думаю, слухи, распространяемые на базарах колхидскими купцами, явно преувеличены. Да, Перисад слаб, но чтобы допустить у себя восстание — не хочется верить. У него достаточное войско, чтобы подавить любой стихийный бунт.

— Мой царь, жизнь научила меня всегда готовиться к худшему, тогда лучший исход будет казаться подарком, — мягко заметил советник.

Лицо Митридата помрачнело, на скулах обозначились желваки.

— Итак, если слухи подтвердятся, для Понта это означает одно — война! Новая война…

— Война — это вооруженное действие против другой державы, Боспор же, мой царь, теперь твоя земля. Соглашение о его подчинении Понту утверждено и обратной силы не имеет, и если на Боспоре что-то и случилось, мы просто наведем там порядок.

В молчании они сделали несколько кругов и подошли к столику с яствами под старым ливанским кедром. Митридат взял из золоченой чаши персик, надкусил и положил обратно.

— Послушай, Ксант, — с грустью в голосе проговорил Митридат, — я правлю Понтом уже пятый год и все эти годы только и делаю, что без передышки воюю. Три последние года мы бились со скифами, отстояли свободу Херсонесу, теперь бы перевести дух, залечить раны, укрепить войска — так нет…

— Мой царь, что поделать, такова уж судьба, — глядя на него по-отечески теплым взглядом, произнес почтенный старец. — Даже удел великих покоряться предначертаниям своей судьбы. Звезды пророчат тебе властвовать долгие лета, но путь этот вовсе не будет легким — многие войны, лишения, предательства близких ждут тебя впереди.

— А что будет потом, в самом конце? — спросил Митридат.

— Конец у всех один, — ответил Ксант, не отводя глаз от проницательного взора повелителя, — а потому, осмелюсь заметить, велика ли разница, каковым он будет? Важно, чтоб он не был бесславным.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Митридат.

…А до рождества Христова было еще ровно сто семь лет и сто семь дней…

Щедро залитая солнечным светом, Ялта беззаботно нежилась под куполом безупречной голубизны неба. Троллейбус благополучно доставил Джексона на автовокзал. Выйдя, он достал очки с затемненными стеклами, неторопливо протер их и водрузил на переносицу.

— Товарищу куда ехать?

Джексон с ног до головы оглядел проныристого вида мужичка, вертевшего на пальце брелок с ключами, и сухо заметил:

— Товарищи обитают в Кремле и с транспортом проблем не имеют.

— Но вам-то ехать надо? — настойчиво допытывался мужичок, ничуть не смутившись.

— Мне надо. В Симеиз.

— Понято, — блеснул золотом рта прилипчивый извозчик. — За пятнадцать отвезу.

— За пятнадцать чего?.. Минут?