Кентская красавица - страница 11

— Вы родились здесь? — быстро спросил Робин Гиллеспи.

— Миль за двенадцать отсюда.

— Так вы и есть та самая Кентская Дева[1], покровительница этих земель?

Я засмеялась.

— Вот именно! Сделано в Кенте, подобно пабу.

— И деревне.

— А как насчет вас?

— О, я северянин. Ближе к болотисто-песчаному Вейкфилду.

— Где тюрьма?

— Абсолютно точно! И прекрасный собор! Но никто никогда не помнит об этом.

— Делайте ваши подсчеты, и мы устроим немного шума вокруг этой нефтяной вышки, — сказала я обнадеживающе. — Вы пришли с индустриального севера, и это все? — Я ждала, что Робин скажет «да». Я хотела думать о Билле лучше, чтобы остаться на его стороне.

— Совсем наоборот, Шарлотта. От кого-то я слышал, что я даже больше против, чем вы.

— Хорошо, — сказала я.

— А теперь давайте о вас, неразговорчивая Кентская Дева.

Я рассказала ему о работе моего отца за границей и как я всегда мечтала вернуться в Англию. О секретарском колледже и о том, как устроилась на работу здесь.

— А что думают ваши родители?

— Ничего. Они вернутся назад в Англию в конце своего турне, и они попросили присмотреть здесь в округе дом для них.

— С местным работающим на нефти центральным отоплением, — сказал он смеясь.

Я вспомнила строгое лицо Билла прошлым вечером и прошептала:

— Я предполагаю, что откуда-нибудь оно появится.

— Но не здесь, Шарлотта. Где-нибудь, только не здесь.

Мы практически приблизились к концу сада. Подъем каменных ступеней оканчивался широкой террасой, увенчанной миниатюрным античным летним домиком из камня, состоящим из плоской крыши, поддерживаемой изящными дорическими колоннами. Без стен. Именно здесь подавали чай в сезон открытых дверей. Там уже стояли железный стол и стулья. Наша дорожка проходила как раз через них по широким каменным ступеням к краю озера. Дикие утки, шилохвостки и лебеди плавали и, изящно ныряя, доставали себе еду. Мы сели рядом на последней ступени, обхватив руками колени, и наблюдали за этими прекрасными птицами. Робин с большим удовольствием потягивал трубку.

— Это мое хобби, — сказал Робин, — наблюдать за птицами.

— Вокруг множество мест, откуда можно наблюдать, — сказала я, — следуя нашему путеводителю, — сюда прилетает большая хохлатая чомга…

— Не говоря, конечно, про серолапого гуся и прекрасную семью цапель. Я знаю об этом от сэра Беркли. — Робин засмеялся. А когда улыбка исчезла, он сказал вдумчивым тоном: — Я предполагаю, что я немного похож на вас, Шарлотта, я всегда мечтал жить в такой сельской местности.

Я кивнула.

И именно тогда, очевидно, и поменялась направленность его вопросов:

— Вечный запах шерсти, Шарлотта? Ах нет, не шерсти, из которой связан ваш прекрасный пуловер, который вы так любите носить, но шерсти необработанной, какой она поступает на заводы?

Я встряхнула головой.

— Я вырос с этим запахом и дал слово, что однажды я повешу мою шляпу где-нибудь здесь, можно сказать, в таком зеленом и прекрасном месте.

Я улыбалась с симпатией. Это как раз была одна из многих фраз, так необходимых для понимания. Солнечный свет мягко отражался в воде, ничего и никого не было вокруг, только тихое и плавное движение птиц. Вертолет выбрал как раз такой момент, чтобы выйти из-за солнца, его двигатель гремел как дизельный поезд, ускоряющий ход при выезде из Пенфордского тоннеля. Самые верхние ветви буков стали раскачиваться подобно рукам танцующего дервиша. Дикие утки быстро исчезли в тень, поверхность озера подернулась мелкой рябью. Внезапно облака закрыли солнце. Прекрасная минута бесследно ушла.

— Продолжим, Робин. — Часы на часовне только что отзвонили полдень. Мы стояли возле домика сторожа у ворот поместья. — Вы видели общественную комнату, различные коллекции, садоводческий департамент и, конечно, конюшни. — Я перечисляла, загибая пальцы, в то время как Робин смотрел на меня, любуясь.

— Не думаю, что забуду что-нибудь.

— Да, вы правы. Но об одном вы забыли тем не менее.

— О чем?

— О жителях, конечно.

Он размахнулся оранжевым кирпичом и бросил его на другую сторону дороги.

— Рассадник сплетен. — Он взял мою руку. — Пошли! Вы просто обязаны выпить со мной.

Я смотрела на него с сомнением: