Кэп и две принцессы - страница 17

— Почему? — остолбенело переспросил Ю Джин.

— Обезьяны стали воспринимать сок как нечто само собой разумеющееся. Ведь дофамин эволюционировал как нейромедиатор, приучающий млекопитающее искать новую информацию о «вознаграждениях». А поскольку в данном случае не было новой информации, у обезьян отпала необходимость в его синтезе. Экспериментаторы переключились обратно на шпинат, однако обезьяны отреагировали на это приступами гнева. Они визжали и бросались шпинатом в ученых.

Ю Джин посмотрел на довольную Ёшку как-то странно.

— А при чём здесь эпидемия, случившаяся сто лет назад? И какая связь с моими центром и левым?

— Ну подумай, — Ёшка постучала по своей голове характерным жестом. — Если что-то достается легко, мозг к этому привыкает и дофамина за это больше не даёт. Подумай же…

— Брейк! — сказала Рене, — Как ты, Ёшка, при своей ангельской любви ко всему живому и неживому умудряешься везде влезть в какой-то спор? В любом случае, правый «Иллюзиона» Ю Джин, мы с вами сейчас грузимся на флаер. Мне нужны пробы с места происшествия.

После вчерашней драки тело ещё болело, причём всё сразу — вдоль и поперёк. Перелёт на привычную лабораторию и то дался ей с трудом. Отправляться же куда, где притаилась потенциальная опасность, не хотелось совсем.

— О, — обрадовалась Ёшка, — я с вами! Подожди, только возьму усилитель…

— Анализ мочи! — охладила её пыл Рене. — Пока ты не придумаешь, как это осуществить, с места не сдвинешься!

Работа специалиста по полевой синхронистике — непосредственный контакт с носителем информации. Никакие видео, звуко, менто записи не способны передать мельчайших нюансов образа жизни другого существа. Иногда Ёшка казалось, что в её работе есть что-то от магии. Чтение с незримых сфер — колебание воздуха при дыхании вдруг оказывается историей долгой болезни, чуть заметный поворот тела — героическим эпосом, треск перепонок рассказывает о жизненном пути существа, которое радовалось, страдало, любило. Запахи, меняющийся цвет тела, зыбкие ощущения… Никогда не знаешь, за которую ниточку нужно потянуть, чтобы распутать клубок чужого сознания и понять, какими категориями мыслит иное существо.

Ёшка застыла перед изолятором на том же месте, где полчаса назад, так же безмолвно и не отрывая взгляда от своего экипажа, стоял правый Ю Джин. Прозрачность стены давала полное ощущение, что между синхронистом и разведчиками ничего нет. Но она чувствовала… Вернее, она ничего не чувствовала. Только видела. И этого было недостаточно.

У гуманоидных рас большое значение для коммуникаций имеет запах. Страха, радости, любви — феромоны ощущаются на подсознательном уровне, и могут невольно очень многое рассказать о существе, синтезирующем их под влиянием обстоятельств. Может обмануть речь, поведение, язык тела, даже взгляд. Но никому ещё не удавалось перестроить биохимические процессы, происходящие в организме. Подавить выброс эндорфинов в кровь, повысить синтез нейромедиаторов в коре головного мозга, остановить выделение продуктов внешней секреции. Все попытки взять под контроль эти процессы, наталкивались на «гематоэнцефалический барьер», из-за которого вещества, искусственно введённые в живой организм, просто не доходят до нейронов головного мозга.

Неуёмное желание разобраться в принципах действиях организма останавливается у края бездны. Исследования заходят в тупик или сталкиваются с угрозой необратимых разрушений. Человек, остающийся наедине с самим собой, до сих как маленький ребёнок, пытающиеся взломать игрушечный грузовичок, чтобы посмотреть, как он устроен. Сломать-то сломает, а вот обратно…

Ёшка передёрнулась. Если кому-то удастся взломать преграды, установленные природой, и добраться до главного управления организмом… Страшно подумать.

Феромоны не пробивали через прозрачную, но плотную стену изолятора, так что картина для осознания полностью не составлялась. Тем не менее Ёшка понимала: со вчерашнего дня что-то в пострадавших изменилось. Сейчас она чувствовала себя так, словно перед ней открывалась… Нет, не открывалась бездна. Стягивалась плёнка, незримая, на уровне ощущений. Своей невероятной интуицией, которую синхронист могла «включать» и «выключать» по необходимости, Ёшка почти видела эти коконы, всё туже стягивающиеся вокруг Кравеца и Смита. Минилаборатории, в которых идёт неведомая ей перестройка человеческого организма.