Кирин - страница 3

Я не обижалась, зная, как она ему нравится. Завидовала, конечно, в тайне надеясь, что я когда-нибудь полюблю кого-нибудь так же сильно, до глупостей, до желания проводить с ним каждый день своей жизни. Смешно, право слово. И не осуществимо. Бен и Марта исключения, а они только подтверждают правила.

На улице лил дождь. Холодные потоки воды смывали с тротуаров пыль и заставляли горожан сидеть по домам. Перемещаться в ливень на своих двоих — глупое и недостойное занятие, которое мне так нравилось. Пробежать под холодными струями дождя, почувствовать их ободряющее прикосновение к коже, хоть на мгновение представить себя за пределами закрытого города — столицы.

Да, я знала, что многие мечтают занять мое место, знала, что количество столичных жителей ограничено, знала, что за пределами столицы жизнь невозможна, но не мечтать о том, чтобы хотя бы взглянуть на нетронутые империей территории, не могла. Пусть и понимала: смелости выйти даже за силовое поле, охраняющее город мне не хватит.

Дождь начал стихать, и ничего не оставалось кроме как вернуться в дом. Не хотелось видеть горожан, которые с осуждением будут смотреть на глупую девочку-подростка, которая мечтает о несбыточном, заставляя родителей платить за врачей.

Обжигающая вода в ванной, чашка горячего шоколада — и последствия устранены. И снова пульт, снова экран и его величество. Изо дня в день. Не выключая экран, я прошла в спальню, упала на кровать, провела рукой по мягкой гладкой поверхности, наслаждаясь. Улыбнулась, глядя в потолок и сделала мелкое движение пальцами, как будто резинку растягивала. Повинуясь жесту, прямо надо мной появилась небольшая панель с полной информацией о клиенте, то есть обо мне. Простейшая магия и современные технологии, которые доступны каждому жителю столицы, позволяли узнать, сколько денег на счету, до какого числа требовалось оплатить услуги, когда явиться на осмотр и все остальное.

Я улыбнулась, заметив очередное изменение баланса. Пусть и неизвестно, кто переводит мне деньги, вероятно фонд поддержки сирот или еще что-то подобное, но увеличение платежных средств вселяло надежду, что пушечным мясом я не стану, иначе зачем тратить на меня столько? А ведь действительно тратят немало. У всех моих друзей, даже у того же Бенедикта, содержание много меньше. Чья же я? Этот вопрос тревожил меня уже так много времени, что почти перестал восприниматься вопросом. Так, факт из жизни. Таинственный и неподдающийся разгадке.

Солнце еще было высоко, и его лучи даже пробивались сквозь серый смог над городом, сквозь защитный купол, сквозь затемненные стекла домов. Видимо, перемещался кто-то важный, раз всем затемнили стекла. Возможно, даже сам император.

Взглянуть хотелось неимоверно, но нельзя. Это объясняли с младенчества, и все, кто хотел жить, запоминали правила быстрее, чем изучали азбуку. Только когда окна вновь обрели прозрачность, я бросилась на балкон. Дворец сиял, готовясь принять гостей. А мне… признаться, стало грустно и обидно. Быть запертой в своей квартире, выходить только на собрания клуба и ждать. Последнее было особенно мучительным. Не спасали ни игры, ни экран с программами, ни мечты. О чем прикажете мечтать, если неизвестно, будет ли завтрашний день? И какой он будет?

Решив все же не поддаваться упадническим настроениям, я потянулась, повыбрасывала из шкафа точные копии всех предметов сегодняшнего утреннего облачения и, наскоро переодевшись, отправилась поднимать себе настроение.

В клуб ярких чувств пускали с шестнадцати и, познав впервые это развлечение, я еще долго приходила сюда каждый вечер, пока не приелось. Так часто происходит: то, что поначалу занимает все наши мысли, кажется единственным глотком свежего воздуха в общем смраде, со временем превращается в такой же ад, как и все остальное. Так и клуб.

Поначалу я прибегала сюда ежедневно и проводила каждую ночь, танцуя с такими же, дорвавшимися до мнимой свободы детьми. После, с каждым прожитым днем, стала замечать всю тщетность этого времяпрепровождения. Постепенно и оно начало надоедать, и посещения свелись к минимуму. Так я начала читать.