Китайский алхимик - страница 18

— Бертону не удалось убедить Джорджа Мэттьюза и его фирму спонсировать восстановление отдела азиатского искусства, — объяснил доктор Се. — Поэтому он обратился ко мне, как вы, без сомнения, уже поняли, госпожа Макклинток.

Я скрыла улыбку.

— Полагаю, вы знали моего покойного друга, Дори Мэттьюз.

— Да, мне ее не хватает.

— И мне тоже, — ответил доктор Се.

Вид у Бертона был тревожный. Вряд ли он удивился отказу Джорджа Мэттьюза сделать пожертвование Коттингемскому музею, учитывая отношение к его жене. Возможно, Бертон не знал о дружбе доктора Се с Дори. Последние слова доктора дали ему понять, что вся его угодливость пропала даром.

Мы приятно поболтали с доктором Се, который, как выяснилось, поставлял по всему миру различные гомеопатические средства, в том числе и в Северной Америке. У доктора Се были дома в Пекине и Ванкувере. Также у него был офис в Торонто.

— Возможно, вас удивляет, что мы с Джорджем и Дори Мэттьюз друзья. В какой-то мере Джордж и я являемся конкурентами. Наши компании производят продукцию на благо людям, но у нас совершенно разные подходы к ведению дел. Он патентует традиционные лекарства, а я произвожу средства, основанные на давних традициях китайской медицины. Между нами часто разгорались споры, связанные с различным подходом к делу, но тем не менее мы остаемся друзьями.

— Я совсем не знаю Джорджа, но Дори я обожала. Всем, что мне известно о китайской истории и искусстве, я обязана ей.

— Да, она очень много знала, что также относится и к Джорджу, когда дело касается предметов его коллекции. А что у нас здесь? — спросил доктор Се, останавливаясь перед серебряной шкатулкой. Она была открыта и стояла на небольшом возвышении, так что ее можно было разглядеть с разных сторон, что и сделал доктор Се. — На ней написана формула эликсира бессмертия, — произнес он после недолгого осмотра. — Автор почти наверняка был алхимиком. Очень интересно.

— Алхимик? Тот, кто пытается превратить неблагородные металлы в золото?

— Это было частью китайской алхимии. Да, китайцы действительно хотели создавать золото, как и европейские алхимики. Но у алхимии была и духовная сторона. Китайские алхимики стремились стать бессмертными и обитать в других мирах вместе с бессмертными. Почти наверняка они были поклонниками даосизма, а даосы верят, что по и хунь, тело и дух, сохраняются и после смерти. Ради интереса люди шли на многое, чтобы сохранить свое тело. Некоторые алхимики и даосы сумели превратиться почти в настоящие мумии еще при жизни, питаясь исключительно слюдой и сосновой смолой.

Я с трудом удержалась от шутки. Несмотря на этот странный интерес к достижению бессмертия, доктор Се был интересным и знающим собеседником.

— Пилюля или эликсир бессмертия являлась частью процесса, — продолжал он. — Стоило ее принять, как вы становились бессмертным. Это могло произойти внезапно. Вы здесь, и в следующую минуту вы исчезаете, оставив лишь одежду.

— Этот эликсир бессмертия кажется опасной штукой, принимая во внимания такие компоненты, как мышьяк и ртуть.

— Верно. Вам должно быть известно, что при лечении болезней постоянно используют ядовитые вещества. Мышьяк давно является практически единственным действенным средством против сифилиса, а при лечении сердечных болезней используется ядовитый дигиталис, или наперстянка. Я мог бы назвать еще множество веществ. Различные виды аллергий мы лечим, используя микроскопические дозы того вещества, которое вызывает у пациента аллергию. Большие дозы способны вызвать анафилактический шок и даже смерть, но крошечное количество укрепляет иммунную систему. Что касается эликсира бессмертия, то многие китайцы, не исключая императоров, знали, что его компоненты ядовиты, но все равно принимали его в маленьких дозах. Несколько императоров, возможно и первый император Цинь Шихуанди, которого мы знаем по терракотовым воинам в Сиане, умерли, пытаясь достичь бессмертия. Возможно, что пятеро из двадцати одного танского императора скончались от отравления.

— Среди них был Просветленный государь?

— Нет. Просветленный государь был свергнут в результате переворота, отрекся от престола в пользу своего сына и умер некоторое время спустя. Ничего поразительного.