Клуб 27 - страница 30
— Это «Винвуд Дорс». Тони Голд был местным разработчиком, который был частично ответственен за преобразование Южного Пляжа в сегодняшнюю мекку. Тогда примерно двенадцать лет назад он имел представление того, что я называю «районы Элизы Дуллитл». Он спланировал проект реконструкции всего этого района, как дань городской жизни. Было имело несколько этапов — этот второй. В «Уоллс» он хотел перемен, а здесь — преемственности. Таким образом, он установил металлические роллетные ворота для использования граффити. Их не стирают годами, вместо этого они остаются покрашенными и любой, если захочет, может оставить свои отметины на них где угодно. Видишь вон там? — Он указывает на роллетную дверь посередине. На ней изображено великодушное человеческое лицо, так правдиво нарисованное, что похоже на фотографию.
— Да, это единственная дверь без граффити на ней.
— Город попросил Зи нарисовать портрет вскоре после смерти Голдена. Это была действительно большая честь, но будучи верным себе он никогда никому не говорил. Я знал, потому что состоял в комитете.
Я поворачиваюсь к Нейту и на этот раз обнимаю его.
— Спасибо тебе. Спасибо, что привёл меня сюда. Вот как я представляла себе жизнь моего брата.
Нейт не очень уверенно отвечает на объятие, но мне всё равно. Речь идёт не о страсти или желании — это благодарность. Его тёплое дыхание опаляет мою шею.
— Идём, давай я проведу тебя через Эль-Баррио.
— Ты говоришь по-испански?
— Достаточно, чтобы понимать.
Поджимаю губы вместе, приподнимая брови.
Я под впечатлением, даже если он ведёт себя безразлично.
Мы подходим к тротуару и идём вниз по улице. Когда мы прибываем к Эль-Баррио, я осознаю это сразу же. Палатки образовывают квадрат. Это полнейший хаос, заполненный людьми. Слева продавцы торгуют своими товарами. Справа — шквал выбора продуктов питания.
Нейт показывает в какую сторону идти, потирая свой живот.
— Как насчёт того, чтобы покушать? Я умираю с голоду.
Мои глаза скользят по его потрясающему рельефному прессу.
— Конечно.
Пялясь на Нейта, я даже не замечаю, как он останавливается, и я врезаюсь прямо в него. В момент, когда он поворачивается, наши губы практически соприкасаются.
Его тело напрягается, и он отдергивает голову.
Чувствуя, что немного покраснела от этого контакта, я быстро разворачиваюсь и начинаю рассматривать очки на стенде рядом со мной, выставленные на продажу.
Пока копаюсь в них, хорошо выполненная подделка «Вайфареров» темно-синего с белым цвета попадаются мне на глаза.
— Что скажешь?
— Выглядят мило.
— Может, тебе стоит взглянуть, как они на мне сидят? — Я подношу их к своему лицу и надеваю… — Что скажешь сейчас?
Он осматривает меня быстрым взглядом.
— Хорошо... в смысле, мило, — повторяет снова.
Ладно, похоже, что он либо не покупатель, либо не из тех, кто комментирует. Я поворачиваюсь к торговцу женщине, и когда это делаю, то замечаю пару красных и розовых очков. Я беру их тоже, они подойдут к некоторым мои платьям, которые я привезла с собой.
— Сколько вы хотите за эти три пары?
— Двести долларов.
Мои глаза широко распахиваются. Может быть, это и не подделки. Я снимаю с лица голубые.
— А за эти сколько?
Хрипловатый голос Нейта вмешивается в разговор, и он начинает говорить на испанском языке с пожилой женщиной за столом.
— Cuál es tu mejor precio… (прим.перев. Ваша лучшая цена...)
Слова смешиваются в беспорядке, когда между продавцом и Нейтом разговор набирает скорость. На мой взгляд, это выглядит гораздо больше, чем просто «достаточно, чтобы понимать».
— Нейт, всё в порядке. Мне действительно не нужны очки, — говорю я.
Он игнорирует меня, всё ещё общаясь на этом горячее чем ад испанском языке, а потом внезапно женщина улыбается ему.
— Si, señor, estamos de acuerdo (прим.перев.Да, сеньор, мы согласны).
Нейт вытаскивает свой бумажник и протягивает женщине пять двадцаток.
Я хватаю его за запястье, в то время как она берёт деньги.
— Нет, позволь, я заплачу ей. — Ставлю сумочку на стол и шарюсь в ней в поисках кошелька.
— Они принимают кредитные карты?
— Нет.— Его рука, нежно прикасаясь, накрывает мою.
Я просто пялюсь на него.