Клуб царских жен - страница 4

– Не хочу, – тихо ответила девушка.

Стянув посильнее полы шубки, она спрятала нос под воротник и болезненно нахохлилась, напомнив озябшую на морозе птицу.

– Не хочешь. С такой жизнью, как у нас с тобой и жить не захочешь, – эмоционально посетовал он. – По городу всю ночь, как проклятый мотаешься-мотаешься и копейку заработал.

– Тебе грех жаловаться, – упрекнула его девушка.

– Гордая ты, э, какая, – таксист устало вздохнул. – Зря на меня злишься-фырчишь. Как там Маугли говорил, помнишь? «Мы с тобой одной крови!» Вот и мы с тобой такие же…

Он замолчал, натужно вглядываясь в разыгравшуюся за лобовым стеклом метель. Таксист ничего не говорил больше, он думал о том, что они, эти порочные порождения ночи, рабыни загульного центра и богини городских окраин, они всегда были рядом, смотрели на него из тьмы, вставали плечом к плечу. Черная «десятка» сотни раз развозила по клиентам вот таких же, как она – эта угрюмая ночная незнакомка в норковой шубке, надетой на голое тело. И они с ней лишь две стороны одной бесконечной ночи…

«Десятка» пронеслась по шоссейке, у покосившегося указателя «Чернявино» свернула налево. Там, на высокой бетонной стеле красовалась эмблема местного племзавода – два сцепленных кольца: одно со стрелкой, второе с крестом.

– Высади тут, – пассажирка тронула таксиста за плечо.

– Да ладно тебе, э! Озябнешь ведь до поселка от поворота идти, – попытался отговорить ее тот. – Давай к дому тебя подвезу, не бойся, цену не накину.

– Тут высади.

– Да почему, красивая?

– Корпоративная этика, – холодным ветром пронеслось по салону.

– Карпаратив-шмарпаратив! Э! – разочарованно махнул рукой таксист, принимая в руку пару мятых купюр. – На вот, – сунул взамен денег желтую визитку с надписанным поверх печатного логотипа такси телефоном. – Обратно поедешь, звони – проси Армена. Я тебя тут быстро отыщу. А кто другой может и вообще сюда не поедет.

– Удачной тебе ночи, Армен, – девушка чуть склонила голову, благодаря водителя, небрежно сунула бумажку в карман. – Спасибо…

Она тенью прошла по тропе вдоль развалин заброшенной фермы, по двум обледенелым доскам пересекла сточную канаву с неестественно-желтой, исходящей паром водой какого-то стока, свернув к мерцающему покосившемуся фонарю вошла в поселок.

Когда из-за спины ее окликнули, она не обернулась, даже не заметила, остановилась, лишь когда ее грубо дернули за рукав.

– Родная, закурить не найдется?

Встретившись взглядом с высоким парнем в черной шапке и допотопной кожанке, она нехотя вырвала руку из его заскорузлых пальцев:

– Отвали.

– Чего такая дерзкая-то? – парень снова попытался схватить ее, но хрипло охнув, инстинктивно отпрянул, уловив, как стремительно щелкнула в воздухе раскрытая быстрым движением кисти «бабочка».

– Пошел отсюда, козел, а то живо кишки выпущу и на хрен тебе намотаю.

Выругавшись, парень снова взглянул в глаза своей несостоявшейся жертве и брезгливо оскалился:

– Тьфу ты, чтоб тебя…

Они еще несколько секунд простояли, глядя друг на друга – две ночные тени, два уличных хищника, порожденных суровой реальностью городского дна.

– Гопота, – выдавила, наконец, девушка, потом, смирив гнев на милость, свернула нож и убрала в карман, – это тебе за моральный ущерб, – по воздуху, крутанувшись, пролетела пачка сигарет.

– Спасибо, родная…

Парень быстрым движением открыл пачку, вытянул сигарету, зацепил под верхнюю губу, хотел швырнуть пачку хозяйке, но та мотнула головой:

– Себе оставь, я утром новую куплю.

– Чего щедрая-то такая? – парень улыбнулся, оскалил крепкие с серым налетом зубы. – Клиент богатый ждет?

– Ага, – девушка, устало зевнула. – Я других не беру.

– Ишь, какая, – присвистнул парень, щелкнув зажигалкой и прикуривая. – В шубейке-то такой не боишься по нашему району разгуливать? Тут у нас бойцы борзые ходят, быстро твоих соболей снимут, и ногами своими красивыми не откупишься.

– Даже так? – девушка тоже закурила, нахмурив тонкие брови, принялась недовольно вглядываться в темноту. – Еще не хватало на мою голову. Чертово захолустье….

– Хочешь, провожу, чтобы братва местная до тебя ненароком не докопалась?