Клуб «Везувий» - страница 4

Я сел в кресло за единственным свободным столиком и заказал выпивку. Толстая проститутка, сидящая неподалеку, накрашенная как инженю, которую гримировал неопытный гробовщик, начала строить мне глазки. Я изучал свои ногти, пока она не потеряла ко мне интерес. Не выношу полных женщин, а для шлюхи тучность вообще приравнивается к профессионализму. И подруги ее были ничем не лучше.

Я что-то съел, чтобы перебить вкус шампанского, и закурил сигарету, чтобы перебить вкус еды. Я пытался по возможности скрыть тот факт, что пришел в одиночестве. Обедать в одиночку невыносимо. Смердит отчаянием.

С максимумом безразличия, которое я только мог изобразить, я изучал игру света в бокале с шампанским, исподтишка оглядывая публику в надежде обнаружить хоть что-нибудь радующее глаз.

А потом без лишней ажитации в кресло напротив опустилась молодая женщина. В белом атласном платье, с жемчугами на шее и великолепными светлыми волосами, убранными в высокую прическу, она была похожа на одну из тех слегка удлиненных женщин, которых рисовал Сарджент.[2] Я почувствовал, как у меня внизу живота что-то напряглось — это могло оказаться началом несварения, но, скорее всего, было связано с тем, что ее простодушные глаза неотрывно меня изучали.

Я вопросительно поднял брови и бутылку с шампанским. Вы здесь совершенно не к месту, дорогая моя, — сказал я, наполняя ее бокал. — Должен сказать, в «Гранатовых комнатах» таких, как вы, встретишь нечасто.

Она слегка наклонила голову.

— Есть покурить?

Я несколько ошарашенно кивнул и вытащил портсигар. Он у меня плоский, отполированный до блеска и украшен моими инициалами, выгравированными готическим шрифтом, хотя ему никогда не доводилось спасать мою жизнь, приняв на себя пулю. Для этого существуют слуги.

— Армянские или грузинские? — спросил я.

Она взяла длинную черную сигарету — одну из тех, которые лежат в правой части портсигара, — и зажгла спичку о каблук своей элегантной туфельки, прикурив одним быстрым движением.

Ее развязное поведение пришлось мне по душе.

— Боже ж мой, умирала, как курить хотела, — сказало прекрасное видение, поглощая дым глубокими затяжками. — Не возражаете, я возьму одну на потом?

Я махнул рукой:

— Угощайтесь.

Она загребла дюжину сигарет или около того и засунула их за корсет.

— Вы полны сюрпризов, — заметил я.

— Ну да, так и что же? — Она рассмеялась и хрипло закашлялась. — Вы тут один?

Мое представление ее не обмануло. Я налил себе еще шампанского.

— Увы.

Она игриво — иначе не скажешь — оглядела меня сверху донизу.

— Очень жаль. Вы красавчик.

Этого я отрицать не мог.

— Мне нравятся высокие господа, — продолжила она. — Вы иностранец?

Я провел рукой по своим длинным темным волосам.

— Своей комплекцией я обязан по большей части матушке — она наполовину француженка, наполовину славянка — и немного отцу, он британец. А талия — мое личное достижение.

— Хм. Они, должно быть, гордились таким хорошеньким ребенком.

— Одна баронесса как-то сказала мне, что о мои скулы вполне можно порезать запястья.

— Много девушек ради вас умерло, нет?

— Только те, кто не мог ради меня жить.

Она положила подбородок на руку в перчатке.

— Но у вас холодные глаза. Синие, как бутылочки с ядом.

— Ну что вы, право. Прекратите, или мне останется лишь ретироваться. — Я накрыл ее руку своей. — Как вас зовут?

Она покачала головой, выпустив облако дыма и улыбнувшись.

— Мне мое имя не нравится. Я с большим удовольствием услышу ваше.

Я потеребил запонку.

— Габриэль, — ответил я, использовав одно из своих noms de guerre [3], — Габриэль Рэтчитт.

Моя безымянная красотка задумалась.

— Это имя ангела.

— Я знаю, моя дорогая, — пробормотал я. — И, боюсь, скоро я стану падшим.

Ночь была жаркой, и кровь моя кипела, так что я не стал тратить время на поездку домой и поближе сошелся со своей новой приятельницей прямо в грязном переулке на задах «Гранатовых комнат». Я очень хорошо помню ее задранные юбки, трущиеся об мой подбородок, и ее прекрасную грудь под моими утонченными белыми руками (о них я уже упоминал). Пока я предавался разврату, мне на глаза попалась афиша, криво приляпанная к мокрой кирпичной стене. Сегодня в мюзик-холле Коллинза играла Нелли Класс. Между этим совокуплением и моей следующей встречей вполне может найтись время успеть ко второму акту.