Клуб желаний - страница 48

— И у тебя сбудется, ясное дело, сбудется, — уверенно заявила Линдси. — Очень уж трудное желание ты выбрала для первого раза, вот и все.

— Не унывай, Клод, — ласково, как своей Эмили, проворковала Гейл. — Что-то мне подсказывает… — Она взглянула на записку и недоуменно уставилась на Клаудию. — Не могу прочесть, что ты тут начеркала… На. Сама читай. — Она протянула листок Клаудии.

Клаудия покосилась на клочок бумаги, где было зачеркнуто ее желание написать роман. «Я передумала, — сказала она себе. — Не нужны мне больше никакие романы». Хоть это и не совсем правда. Вместо этого она загадала желание для Дэна. Пожелала, чтоб у того все сложилось с работой, — что бы это ни означало. Откроет ли он в конце концов собственную фирму или станет больше зарабатывать на нынешнем месте, ей безразлично. Главное, чтоб он был счастлив. Желание не такое уж бескорыстное: если Дэн не будет переживать из-за работы, он и из-за ребенка не станет психовать.

Старое желание она перечеркнула, а новое нацарапала в самом низу листочка, стараясь уместить его целиком. Немудрено, что Гейл ничего не поняла.

— Я для Дэна загадала. Чтоб у него сложилось на работе. — Клаудия подняла глаза. Поверят или нет? — Не знала, как лучше выразиться. То ли попросить, чтоб он больше зарабатывал, — это его точно порадовало бы, — то ли загадать, чтоб он открыл свою фирму. Вот и получилась такая мешанина.

— Ну и в чем проблема? — Не дожидаясь ответа, Мара взялась за книгу с заговорами. — Итак, загадываем желание для Клаудии, точнее — для Дэна и его удачной карьеры.

И тогда Клаудии пришла в голову мысль: печально, когда забываешь свою мечту, но еще горше, когда боишься попросить, чтоб она исполнилась.

Генри снова заснул в своем любимом кресле посреди какой-то спортивной телепередачи. Спинка кресла откинута до предела, а сам Генри развалился с открытым ртом и пыхтит. Левая рука свесилась почти до пола, правая все еще сжимает пульт. А пульт, между прочим, нужен Маре, чтобы заткнуть комментаторов, которые орут на экране во все горло, поскольку звук Генри, как водится, врубил на полную катушку.

Мара только что привезла Алана с тренировки по борьбе. Тот уже успел совершить налет на холодильник и, не проявив никакого интереса к вкусностям, оставшимся после Клуба, торопливо соорудил себе два сэндвича с ореховым маслом и желе и, на ходу дожевывая второй, выскочил из дома, помчался в гости к другу. Закрыв за сыном дверь и возвращаясь назад, Мара подивилась, как это Генри умудряется спать, когда весь дом ходуном ходит, да еще телевизор надрывается.

Она нагнулась и потихоньку вытащила пульт из мужниной руки. А когда выпрямилась, ей представилась возможность взглянуть на Генри сверху вниз и хорошенько разглядеть его макушку. Высоченный муж был на полторы головы выше коротышки Мары, и такой вид открывался ей не часто. На темечке пробивались волосы. Как раз там, где прежде блестела довольно обширная лысина. А иногда и не блестела — зимой, например, тускнела и шелушилась. Мара умоляла мужа сделать что-нибудь, но тот страшно возмущался: «Я не пользуюсь лосьонами, Мара!»

Но сейчас это было нечто иное — на месте бывшей лысины всходила мягкая, пушистая каштановая поросль. «Мог бы и сам заметить, — подумала Мара, — без конца ведь поглаживает себя по черепушке, будто проверяет, не приключилось ли что-нибудь как раз в этом роде».

Она провела ладонью по макушке мужа, чтобы убедиться, не обманывают ли ее глаза. Нет, не обманывают, вот они — тоненькие, как у новорожденного, волосики. Генри вздохнул во сне, на секунду прикрыл рот, но челюсть снова отвисла, и он запыхтел дальше. Мара отложила пульт, взяла настольную лампу и, склонившись над мужем, принялась исследовать его темя.

Неожиданно Генри проснулся, дернул головой и заехал Маре в нос.

— Уй!

Мара отшатнулась, схватилась за нос и выпустила лампу. Та грохнулась на пол, разок подскочила и разлетелась вдребезги, засыпав все кругом осколками стекла.

Согнувшись пополам и зажав нос рукой, Мара раскачивалась из стороны в сторону и громко стонала. Между пальцами просочилась струйка крови.