Ключ к Ледяному Источнику - страница 5

— Спасибо, Бертер, — кнест кивнул, возвращаясь в реальность. — Уже иду. Другие спустились?

— Кнесса спускается, а керт Адмер велел передать, чтобы вы не ждали его к ужину. Он уехал по вашему поручению.

— Кто?

— Керт Адмер, — старый слуга увидел недоумение на лице своего кнеста и, откашлявшись, уточнил: — Дворовые его именуют обычно Ледяной.

— А! Ледяной, — протянул кнест с облегчением. — С чего ты решил его так официально именовать?

— Ну, — теперь удивленным выглядел слуга, — гм, мне казалось, это его имя?

— Если это его имя, то я — прекрасная Теофильда! — развеселился кнест. — Надо будет как-нибудь проверить, он вообще на него отзывается?

— Отзывается, — Бертер поджал губы. — Я регулярно… гм, проверяю.

— Какой ты молодец! — Деймур уже почти хохотал. — Благодаря тебе он не забывает, как следует зваться!

— Не понимаю я этого, — Бертер говорил тихо, вроде как про себя, но Деймур никогда не жаловался на слух.

— Чего не понимаешь? Почему человек может называться чужим именем?

— Это я как раз понимаю! — в голосе старого слуги послышалось возмущение. — Я не понимаю, почему вы, зная это, держите его при себе.

— Он отличный воин. Лучший, кого я знаю. Если бы он не боялся попасть на глаза кому не надо, ему бы цены не было. В прямом смысле этого слова. Да и не прятался бы он в нашей глуши. А так, — кнест хохотнул, — он вполне мне по карману. Я не спрашиваю, почему он здесь, а он не рвется к более могущественным покровителям. Всех все устраивает.

— Но так не может продолжаться вечно.

Кнест помрачнел.

— Это закончится раньше, чем ты думаешь. Величайший объявил общий сбор. И я обязан туда явиться, а Ледяной — нет. Чую, никакими наградами я его в столицу не заманю, — все веселье куда-то пропало. — Эх, любую сумму отдал бы за то, что в грядущей передряге мою спину прикрывал он, — кнест разочарованно швырнул на стол приборы.

— Ваша Ясность…

— Ясность, Ясность… Вот вся Ясность сейчас в том, что скоро нам будет несдобровать… Нашел бы Ледяной лавийскую сталь, хоть доспехи перековать.

— Доспехи? — за спиной у кнеста раздался молодой женский голос. — Зачем доспехи?

— Да так, — кнест подскочил, помогая сесть кнессе Деймур, и сразу сменил тон на непринужденный и беззаботный, — решил обновить, сейчас не сезон, кузнецы не заняты. Самое время.

Молодая, но проницательная жена с подозрением посмотрела на мужа, но промолчала. Вопреки сплетням многих острых на язык доброжелателей, кнесса была умна. Достаточно умна, чтобы не задавать лишних вопросов. И действительно любила своего мужа, поэтому в тот же вечер села писать письмо своей матушке.

Когда-то вдова успешного столичного купца уступила сватовству мелкопоместного провинциального дворянина и выдала за него свою шестую дочь. Вытирая слезы, купчиха думала, что обрекает младшенькую на прозябание в глуши и практически на нищету. Однако, спустя всего год стало ясно, что брак этот сложился на редкость удачно: кнест в молодой жене души не чаял, и вскоре это чувство стало взаимным. Обаятельный импозантный мужчина сумел растопить сердце столичной красотки вниманием, заботой и нежностью. Ну и, конечно, дорогими подарками и уступками по всем неважным для него вопросам. Вот и сейчас замковая столовая готовилась к преображению. Молодая хозяйка закупала гобелены, световые вазы и ждала теплого времени года, чтобы начать ремонт.

Радуясь удачному замужеству младшей дочери, купчиха охотно помогала ей со всеми просьбами. Кнесса Деймур, обдумывая письмо, рассчитывала на мать, а точнее, на ее источники информации: явно что-то происходит, и она обязана точно знать, что.

Таверна доверчиво притулилась к стенам замка. Ей бы быть ближе к центру, но заходили туда в основном не деревенские, а слуги кнеста. То ли в этих местах не принято было кормить челядь на хозяйской кухне, то ли это была прихоть кнеста, но дворовые все столовались у Вольга. Говорят, во дворце был повар, но готовил он только кнесту, а точнее кнессе. На их изысканный вкус. Остальным же приходилось довольствоваться стряпней Урмы — тамошней кухарки. Изредка в таверну заходили и деревенские. Выпить эля, посудачить о том, о сем. Но основным заработком все же были дворовые князя и путники. Для последних Вольг сдавал несколько комнатенок под крышей большого зала, что давало таверне право гордо именоваться постоялым двором «Сытый вепрь».