Книга Корешей - страница 21

Изолятор тут не ежовский, как в раннем СССР — так что бояться не стоит. А на воле единственный способ оставаться свободным это готовность пойти в тюрьму или просто готовность умереть.

Люк называет меня «Москоу». Хотя позже, въедливый рыжий торчок по имени Брайан Фучик, дед которого был из белочехов, сказал что я выгляжу как актер кино Рик Моранис и теперь вся кливлендская тюрьма, включая шерифа округа Кайохога так меня и называет. Попадете в американский уголовный мир, смело говорите, что знаете Рика Мораниса — я там прославился с хорошей стороны.

Брайан Фучик поведал Люку, что в русском языке нет слов с буквой «W» и он в начале часто заставляет меня быстро проговаривать сочетание вроде wheel well, пытаясь подловить. Но я четко вторил ему, радуясь, что американская тюрьма учит меня больше, чем научил ташкентский иняз. Подловить меня можно если я долго и возбужденно спорю или выступаю с пламенным спичем, тогда несколько минут подряд над моим произношением заботливо работает весь барак.

Особым шиком считалось пить не из кульков, а из пустых бутылок от шампуня. Бутылки были двух видов: от шампуня и кондиционера. Шампунь легко смывался, а вот кондиционерная бутылка навсегда несла в себе горький запах полевых цветов и для питья не годилась.

Бутылки от шампуня были статусной роскошью. Их имели либо старожилы, как Люк, либо богачи у которых хватало денег на шампуни, кондиционеры и прочий метросексуальный набор. Впервые увидел как в тюрьме люди мажут губы помадой, пусть и гигиенической. Еще фляжка может быть у ловкого игрока в Пику или Кочергу (Спейдз или Покер).

За покерным столиком с втравленным изображением шахмат и нард, легко было определить каталу — перед ним стояла бутылка из под шампуня, к которой игрок иногда гордо прикладывался. Самодельный энергетик из кофе и сильновитаминизированного кул эйда называется «Foxy» и может вполне конкурировать с русским чифирём.

Питьевые бутылки регулярно отметают на еженедельном шмоне, поэтому их надо хранить глубоко в матрасе. Кэндиленд барак -образцово-показательный, для чистоты эксперимента. Наркота или сигареты попадают сюда крайне редко — только со свежеарестованными. Рабочие кухни и менты-движенщики резонно опасаются стукачей. Плановый шмон в Кэндилэнде скорее напоминает уборку мусора пионерами-ресайклерами. Мусора в полной боевой выкладке всего лишь собирают бутылки и пластиковые пакеты несчастных бэгготов.

Негр Алабама толстый и противный как немытая залупа. Он пытался выклянчить мои очки, в первые пару дней, пользуясь тем, что я еще не совсем понял куда попал. Алабаме приглянулась моя оправа. Ходить в минус пять он не смог бы физически. Но негр не подозревал, что в день ареста я пережил личную трагедию и мне было по ветру на кого переть — на жирного недоумка или шерифа округа.

Я взвился и наехал на Алабаму, подсознательно понимая, что белых тут большинство и впрягётся кто-нибудь обязательно. А нет - так я и сам готов сдохнуть в бою.

Впрягся Брайан Фучик. Он убирался в душевых, был приближен к ментам и мог шепнуть Неффу, что Алабама только косит под первохода, и место его точно не в Кэндиленде. Алабама моментально отстал, но затаил злобу.

Фучик терпеть не мог Алабаму, за то что тот сморкается в раковину и никогда не смывает ни своей слизи ни толстых афро-волосков. Когда я от безделья стал создавать на кухне барака маленькую библиотечку, Алабама снова пытался наехать за то что я забрал у него Николаса Спаркса. Меня раздражала собственническая манера американцев не оставлять книги в парке на скамейке после прочтения, а сдавать их в наём в обмен на кофе. Когда кто-то освобождался, я национализировал книги и маркировал их «Бесплатная библиотека графства Оранж. Вернуть Рику Моранису»

Алабама фальцетил что это его книга, а я к тому времени уже окончательно оборзевший, сказал что ни разу не видел чтобы он читал что нибудь кроме обертки от чипсов. Спаркс пишет для баб и рейнбоу.

Уходил злобный поляк Сковронский, он оставил россыпь пустых бутылок от шампуня в коробке под шконкой. Эти коробки заменяли нам тумбочки. Бутылки были мои по наследству, я решил, что все аккуратно переберу, как только выключат в бараке свет. Стыдно было копаться при свидетелях. Это была ошибка свежепойманного. В тюрьме надо налетать на такие вещи сразу — как стервятник.