Книга Короткого Солнца - страница 14

, где живут хорошие моряки и шлифуют хорошие линзы. (Мы, жители Нового Вайрона, тоже хорошие моряки — во всяком случае мы так думаем, — но мы вообще не шлифуем линзы.) Через нее я мог видеть лица на планшире, и все они глядели в сторону Залива Хвоста, куда, очевидно, направлялись. Корпус был белым вверху и черным внизу — я помню и это. Здесь, на Синей, море всегда серебряное, там, где не настолько темно-синее, что, кажется, может выкрасить ткань; не как на озере Лимна, где волны почти всегда были зелеными.

Я, конечно, давно привык к серебряно-синему морю Синей. Возможно, сейчас я подумал об этом только потому, что здесь, в Гаоне, мы очень далеки от него; но, пока я сижу и пишу за этим красиво инкрустированным столом, который мне дали жители Гаона, мне кажется, что тогда я смотрел через стекло на что-то новое, словно большая черно-белая лодка привезла в себе какую-то магию, которая опять сделала Синюю новой для меня. Возможно, так оно и было, ведь лодки — это магические живые существа, которые обычные люди вроде меня могут делать из дерева и железа.

— Возможно, пираты, — прорычал Сухожилие.

Я оторвал глаз от подзорной трубы и увидел, что он вынул свой длинный охотничий нож с металлической рукояткой и проверяет большим пальцем его кромку. Сухожилие никогда не умел правильно заточить нож (в те дни Крапива делала это за него), хотя и утверждал, что может; но за мгновение до того, как вернуться к изучению лодки, я спросил себя, не собирается ли он заколоть меня и присоединиться к ним, если это действительно пираты. Потом я опять посмотрел в подзорную трубу и на этот раз среди лиц на планшире разглядел женское; а одно из мужских принадлежало старому патере Прилипала. Следует ясно указать, что он и Кабачок были единственными, кого я знал хорошо.

Их было пятеро, не считая моряков Кречета, которые работали на лодке. Возможно, я должен перечислить всех пятерых и описать их, потому что Крапива может захотеть показать эту рукопись другим. Я знаю, ты бы сделала все намного лучше, дорогая, и красочно нарисовала бы их, как ты делала, когда мы писали «Книгу Шелка»; я никогда не владел этим искусством в такой же степени.

Не сомневаюсь, ты помнишь их намного лучше меня.

Кречет — жирный, с оживленными глазами, благородным лицом и копной орехово-коричневых волос, которые уже начали седеть. Это была его лодка, и он дал нам понять это в то же мгновение, когда сошел на берег. Помнишь?

Струп — высокий и сутулый, с длинным печальным лицом; он говорил медленно, пока в нем не просыпалась страсть. Он, конечно, был на нашем посадочном аппарате, как Кабачок и Прилипала.

Женщина прилетела позже, возможно на аппарате Кречета. Ее звали Лиатрис. Она обладала чувством юмора и понимала шутки, как и ты; редкое качество для женщин. Я знаю, она тебе нравилась, как и мне. Она говорила о своих фермах, так что у нее должно было быть их не меньше двух, в дополнение к торговой компании.

Кабачок был большим, солидным и не таким жирным, как дома, но даже более лысым, чем я был тогда. Когда мы были детьми, он владел овощной лавкой и фруктовым ларьком на рынке. По-моему, он по-прежнему торгует в основном овощами и фруктами. Я никогда не слышал, чтобы он кого-нибудь обманул, и он может быть щедрым; но я хотел бы встретить человека, который может превзойти его в умении заключать сделки. Кабачок был единственным из пятерых, кто помог мне после того, как меня ограбили в Новом Вайроне.

Его Преосвященство патера Прилипала был, конечно, главой Вайронезской веры — довольно высокий, но не мускулистый, с гладкими и чересчур длинными седыми волосами. Одно время он был коадъютором в Старом Вайроне (как мы здесь говорим). Хороший и добрый человек, но не такой проницательный, как ему казалось, склонный к излишней осторожности.

Их было слишком много для нашего маленького домика. Копыто, Шкура и я соорудили на берегу грубый стол, положив доски на ящики, бочки и кипы бумаги. Сухожилие принес все наши стулья, а я — высокие и низкие табуреты, которые использую на фабрике. Ты постелила на доски скатерть и поставила то немногое, что у нас было, перед нашими незваными гостями. Так что нам удалось принять всех пятерых — и даже матросов Кречета — и не ударить в грязь лицом.