Книга Короткого Солнца - страница 15

Кабачок постучал по импровизированному столу, призывая нас к порядку. Наши сыновья и матросы сидели на берегу, подталкивая друг друга локтями, перешептываясь и бросая ракушки и камешки в серебряные волны. Я бы отослал их всех, если бы мог. Но сейчас распоряжался не я, и Кабачок позволил им остаться.

— Прежде всего позвольте поблагодарить вас обоих за гостеприимство, — начал он. — Вы нам ничем не обязаны, а мы пришли просить вас о большом одолжении...

— Оказать вам большую честь, — перебил его Кречет. Судя по тому, как он говорил, я понял, что они уже спорили об этом.

Кабачок пожал плечами:

— Мне следовало начать с объяснения, кто мы такие. Теперь вы знаете наши имена, и, хотя вы живете так далеко от города, вполне вероятно, что вы также знаете: мы — пять самых богатых граждан города.

Прилипала откашлялся:

— Нет, гм, не так. Не намереваюсь, гм, противоречить, но не, э, я.

— У твоего Капитула больше золота, чем у любого из нас, — сухо заметил Струп.

— Не моего, а? Хранитель, гм, исключительно. — Приятный соленый ветер трепал его волосы, заставляя его выглядеть глупым и благословенным, одновременно.

Лиатрис обратилась сначала к тебе, Крапива, а затем ко мне:

— Мы — пять человек, которые наиболее успешно надули всех и получили деньги и власть, вот и все. Мы хотели их, все пятеро, и мы их получили. И вот мы здесь и умоляем вас обоих о помощи. Мы просим не дать нам перерезать друг другу горло.

— Нет, э...

— Он будет это отрицать, — сказала она нам, — но, все равно, это истинная правда. Наши деньги принадлежат нам: мои — мне, Кречета — ему и так далее. Патера будет настаивать на том, что его — на самом деле не его, что они принадлежат Капитулу, и он только заботится о них.

— Браво! Именно... э... так. В точности.

— Но у него они есть, и, как сказал Струп, у него, вероятно, их больше, чем у любого из нас. У него есть и брави, быки, которые ломают головы, когда он захочет.

Прилипала упрямо покачал головой:

— Среди верующих много… э… отважных людей. Это я, хм, признаю. Мы, однако... э... никогда...

— Он не должен платить за это, — объяснила Лиатрис. — Но мы платим своим людям.

— Если это не так, то что ты здесь делаешь? — спросил Струп у Прилипалы.

Кабачок снова постучал по столу:

— Вот кто мы такие. Теперь вы понимаете?

Тогда ты посмотрела на меня, дорогая Крапива, приглашая заговорить; но мне ничего не пришло в голову, кроме:

— Не думаю, что понимаю.

— Вы, естественно, не знаете, зачем мы здесь, — сказал Кабачок. — Мы вам еще не сказали. Но скажем сейчас.

— Новому Вайрону нужен кальде, — рявкнул Кречет. — Любой может это увидеть.

Тогда ты, дорогая Крапива, кивнула:

— Он стал ужасным местом.

— Вот именно. Мы пришли сюда, чтобы сбежать из четверти Солнечной улицы, не так ли? Четверти Солнечной улицы и Ориллы. — Кречет усмехнулся. — Но мы взяли их с собой.

— И не только преступления, — заявила Лиатрис, — хотя и их слишком много. Колодцы загрязнены, повсюду грязь.

Кречет снова усмехнулся:

— Совсем как дома.

— Хуже. Грязь и мухи. Крысы. Дело не только в том, что народ хочет кальде, хотя так оно и есть. Мы хотим. Мы, все бизнесмены. Торговцы и купцы. Мошенники, если хотите.

— Я должен... — начал Прилипала.

— Хорошо, все, за исключением Его Высокопреосвященства, который никогда не уклоняется от правды даже на ширину пальца. Или так он говорит. — Лиатрис презрительно улыбнулась Прилипале. — Но остальные из нас должны продолжать свой бизнес, и это стало почти невозможно делать в Новом Вайроне.

— И становится все хуже, — добавил Кабачок.

— Положение ухудшается. Именно так.

— Разве один из вас не может быть кальде? — спросила ты.

Кречет громко рассмеялся; у него был хороший, раскатистый смех:

— Предположим, завтра один из нас станет кальде. Как насчет старого Кабачка? Он этого хочет.

— Я уверена, что всё чудесным образом улучшится.

Кабачок поблагодарил тебя:

— Для тебя и твоей семьи так и будет, Крапива. Как ты думаешь, будет ли так же для них? — Он оглянулся на Кречета, Прилипалу, Струпа и Лиатрис.

— Тоже улучшится, я думаю.

— Ни на бит. — Кабачок и раньше стучал по столу, а теперь стукнул по нему кулаком, отчего наши кружки и тарелки задребезжали. — Я возьму все, что смогу. Я сделаю все возможное, чтобы разорить их, и, если вы спросите меня, я добьюсь успеха. — Он улыбнулся и оглянулся на женщину и трех мужчин, которых я считал его друзьями. — Они хорошо это знают, моя дорогая. И, Крапива, они сделают то же самое со мной.