Книга Короткого Солнца - страница 65

Когда я вспоминаю наше плавание вдоль побережья, которое, насколько я успел его описать, казалось таким идиллическим, меня поражает скорость, с которой здесь, на Синей, возникло столько новых городов. Люди с каждого посадочного аппарата обычно селились рядом с местом приземления, так как их посадочный аппарат не мог быть перемещен снова, после того как они разграбляли его, и он все еще оставался существенным источником ресурсов. Кроме того, у них не было ни лошадей, ни лодок, и им пришлось бы идти пешком к своему новому месту назначения. Так что мы тоже построили Новый Вайрон в часе ходьбы от посадочного аппарата, на котором прибыли, и я уверен, что люди с других посадочных аппаратов действовали почти так же, как и мы, за исключением тех, кто приземлился слишком близко от нас и был обращен в рабство своими захватчиками; как и у нас, у них не было бы выбора.

Возможно, нам повезло. В том месте, где мы поселились, не было ни озера, ни реки, которые снабдили бы нас пресной водой, но среди нас было несколько землекопов, и десятикубитовый колодец дал нам в изобилии замечательную чистую воду. На западе у нас прекрасная гавань и море, полное рыбы, а на нижних склонах восточных гор больше леса, чем может понадобиться сотне городов размером с Вайрон. Сами горы уже снабжают нас железом, серебром и свинцом, о чем я, кажется, уже упоминал.

Большинству из остальных так не повезло. У Гаона практически нет доступа к морю; в десяти лигах от того места, где я сижу, протекает река Нади, падая с высокогорья Хан через пороги и водопады, которые мы называем Катарактами. Ниже по течению находятся Малые Катаракты, затем тропические леса и болота, а также кажущаяся бесконечной вереница чужих городов, многие из которых враждебны нам, а некоторые враждебны всем. Теоретически отсюда можно было бы доплыть до моря, но никто никогда этого не делал и, похоже, никогда не сделает.

Тем не менее, у нас есть пресная вода и рыба из нашей реки, древесина, три вида полезного сахарного тростника, камыш для циновок и все такое, а также плодородная, черная, аллювиальная почва, которая обеспечивает два щедрых урожая в год. Джунгли рядом с городом кишат дичью, в них растут дикие фрукты. Когда я приехал, это место показалось мне бедным, но здесь никому не нужны теплые и прочные дома с большими каменными каминами. Металлы импортируются и стоят дорого, что в конечном счете может оказаться благословением богов.

Боги (я должен сказать) — естественно те же, которых мы знали в Витке. Ехидна получает больше жертв, чем все остальные вместе взятые, но обычно изображается как любящая мать, держащая слепого Тартара на коленях, в то время как другие ее дети роятся вокруг, борясь за ее внимание. Одна или две змеи выглядывают из ее волос, и змея обвивается вокруг каждой лодыжки ее статуи в храме. (Наш народ ни в малейшей степени не боится змей, как мне следовало бы объяснить. Они считают их почти сверхъестественными существами, если не младшими богами, и ставят для них чаши с молоком, сдобренным пальмовым вином. Даже богиня-мать с бродячей коллекцией домашних змей кажется совершенно нормальной. За все время моего пребывания здесь мне не сообщили ни об одном случае укуса змеи.)



 

В последний раз я намеревался написать о заселении Синей, но вижу, что ушел от темы, чтобы описать этот городок, Гаон.

Я чуть было не написал «этот город», но Гаон, по размерам, не имеет ничего общего с Вайроном или иностранными городами, которые я видел с дирижабля генерала Саба. Вайрон насчитывал более полумиллиона человек. Хотя я не могу точно знать, сколько людей у нас в Гаоне, я сомневаюсь, что у нас есть даже десятая часть.

Пиратская лодка появилась не из города, а из небольшого пресноводного залива, где раскидистые ветви скрывали ее от меня, пока она не вышла. Я никогда не забуду, как она выглядела тогда: черная на фоне теплой зелени деревьев и прохладного сине-серебристого моря. Корпус, мачты и реи были выкрашены в черный цвет, а паруса — в такой темно-коричневый, что казались почти черными. Когда я вспоминаю о ней здесь, за письменным столом в моей спальне, когда я больше не боюсь ее, я понимаю, что ее владельцы, должно быть, ожидали, что кто-то будет охотиться на нее, и хотели, чтобы она исчезла из поля зрения, как только зайдет солнце. Она была раза в два — или чуть меньше — уже моего баркаса, но больше чем вдвое длиннее; на двух ее мачтах висели треугольные паруса, такие большие, что хороший порыв ветра должен был бы сразу же опрокинуть ее. На борту было восемь или девять человек, в основном женщины. Одна из них на носу крикнула, чтобы я спустил парус. Я достал карабин, который дал мне Кабачок, зарядил его и положил в карман дополнительные патроны.