Книга моего деда Коркута - страница 22

вот доказательство, султан мой», — сказал (тот). Увидя рубаху, беки громко заплакали и зарыдали; Баюндур-хан говорит: «Чего вы плачете? Мы этой (рубахи) не знаем. Понесите ее к его невесте; пусть она посмотрит: она ее хорошо знает; ведь она сама ее сшила, теперь она узнает». Пошли, принесли рубаху к Бану-Чечек; она посмотрела и узнала: «Да, эта та самая», — сказала она. Она разорвала свой ворот, впустила горькие ногти в свое белое лицо, стала бить себя, стала раздирать свои алые щеки, подобные осеннему яблоку: «Увы, ты, кого я, открыв глаза, увидела, кого я, отдав сердце, полюбила! Увы, *властитель моих алых губ![278] Увы, надежда моего чела, моей головы, хан Бейрек!». Так говоря, она заплакала. Дошла весть до отца и матери Бейрека; в его пеструю орду проникло горе; (все) сняли белую одежду, надели черную; остальные беки огузов потеряли надежду на Бейрека. Яртачук, сын Яланчи, справил малую свадьбу, назначил день для большой свадьбы.

Отец Бейрека Бай-Бура-бек опять созвал купцов, привел их к себе; он говорит: «Слушайте, купцы! пойдите, *обыщите страну, не дай бог» чтобы вы принесли весть о том, что Бейрек умер».[279] *Купцы осмотрели свое снаряжение; не различая дня и ночи, они отправились;[280] наконец. они прибыли к Байбурду, крепости Пара-Сара.[281] Тот день был великим праздником гяуров; каждый наслаждался едой и питьем; они призвали и Бейрека, заставили его играть на кобзе. Бейрек посмотрел с высокого навеса, увидел купцов; увидя их, он стал их расспрашивать — посмотрим, хан мой, о чем он расспрашивал; он говорит: «Из-за долин и высоких мест вы приходите, купцы; — моему беку-отцу, моей государыне-матушке вы приносите подарки, купцы; на длинноногих, быстрых конях вы ездите, купцы! Внемлите моему голосу, выслушайте мое слово, купцы! Спрошу из остальных огузов о сыне Улаша Салор-Казане, здоров ли он, купцы? Спрошу об удалом Дундазе, сыне Кыян-Сельджука, здоров ли он, купцы?[282] Спрошу о своем белобородом отце, о своей седокудрой матери, здоровы ли они, купцы?[283] Спрошу о Бану-Чечек, дочери Бай-Биджана, той, кого я, открыв глаза, увидел, кого я сердцем полюбил, в доме ли она, купцы, *в могиле ли она,[284] купцы? Скажите мне купцы; да будет моя черная голова жертвой ради вас, купцы». Купцы говорят: «Здоров ли ты, невредим ли ты, душа моя, Бамси?[285] Спросишь об удалом Дундазе, сыне Кыян-Сельджука, он здоров, Бамси! Спросишь о Будаге, сыне Кара-Гюне, он здоров, Бамси! Те беки сняли белую, надели черную (одежду) из-за тебя, Бамси! Спросишь о своем белобородом отце, о своей седокудрой матери, они здоровы, Бамси! Они сняли белую, надели черную (одежду) из-за тебя, Бамси! Я видел, как твои семь сестер, там, где разделяются семь дорог, плачут Бамси! Я видел, как они раздирают свои алые щеки, подобные осеннему яблоку, Бамси! Я видел, как они рыдают, приговаривая: “Брат мой, ты ушел и не вернешься, Бамси!". Та, кого ты, открыв глаза, увидел, кого ты, отдав сердце, полюбил, Бану-Чечек, дочь Бай-Биджана, справила малую свадьбу, назначила день для большой свадьбы; я видел, что она выходит за Яртачука, сына Яланчи, Бамси! Хан Бейрек, слети с Байбурда, крепости Пара-Сара, явись к своему пестрому свадебному шатру, не явишься, (тогда) ты лишился Бану-Чечек, дочери Бай-Биджана, так и знай». Бейрек встал, с плачем пришел к своим сорока джигитам, поднял свою толстую чалму, ударил ее об землю; он говорит: «Знаете ли вы, мои сорок товарищей, что случилось? Яртачук, сын Яланчи, принес весть о моей смерти; в златоверхое жилище моего отца проникло горе; его дочери-невесты, подобные гусю, сняли белую, надели черную (одежду); та, кого я, открыв глаза, увидел, кого я, отдав сердце, полюбил, Бану-Чечек, выходит за Яртачука, сына Яланчи». Услышав такие слова, его сорок джигитов подняли свои толстые чалмы, ударили их об землю, громко, громко заплакали и зарыдали.

У бека гяуров была дочь-девушка; каждый день она приходила повидать Бейрека; в тот день она снова пришла повидать его; она посмотрела и увидела, что Бейрек опечален; девушка говорит: «Чем ты опечален, хан мой, джигит? Каждый раз, как я приходила, я видела тебя веселым; ты смеялся и играл; что сталось с тобой теперь?». Бейрек говорит: «Как мне не печалиться? Прошло уже шестнадцать лет, как я в плену у твоего отца; *мой отец, моя мать, мои рабы, (мои) сестры тоскуют по мне.