Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 — сер. 1980-х гг. Т.1 - страница 11

Первые результаты исследований отражены в многочисленных публикациях, сборниках ряда региональных конференций45.

Самыми существенными из опубликованных явились работы по кулацкой ссылке на Урале46. Первая из них представляет сборник важнейших документов по раскулачиванию и спецссылке, расположенных в хронологическом порядке с 1 февраля 1930 г. по 25 ноября 1936 г. Вторая входит в серию «Десять новых учебников по историческим дисциплинам». В ней Т. И. Славко раскрывает прямую связь между лишением избирательных прав и раскулачиванием, прослеживает историю репрессивной политики в отношении крестьянства в конце 1920-х – первой половине 1930-х гг., показывает условия жизни в спецссылке и трудовое использование спецпереселенцев. Уточняя сведения о количестве спецпереселенцев, Т. И. Славко приходит к выводу, что на промышленных предприятиях Урала они составляли от 40 до 80%, а в лесной промышленности от 50 до 90% кадрового потенциала47.

Разворачивается исследовательская и публикационная деятельность на базе архивов Свердловской области. Сотрудниками архивов издан ряд документальных публикаций и справок-обзоров48. С 1995 г. начинает выходить периодический журнал «Архивы Урала» с постоянной рубрикой «Из тайников секретных служб», где печатаются материалы архивно-следственных дел и подборки документов по раскулачиванию49.

Говоря об изучении репрессий в масштабах Урала, нельзя обойти вниманием работы А. А. Базарова и И. Е. Плотникова50. Научно-публицистическое исследование первого из них стало одним из первых в описании истории раскулачивания на Урале с точки зрения новых подходов к советской истории. Автор проанализировал широкий круг документов из архивов Свердловской, Челябинской, Пермской и Курганской областей и достаточно интересно подал «сухой» материал источников. В его труде раскрыта политика налогового ограбления крестьян, эксплуатации его с помощью государственных займов и, наконец, уголовного преследования до и после раскулачивания. Определенные недостатки исследования (отсутствие сведений из центральных архивов, некоторая вольность в обращении с цифрами и т. п.) восполняются четкой и страстной позицией автора по отношению к Агрогулагу.

И. Е. Плотников, в отличие от А. А. Базарова, использует данные центральных архивов: ГАРФ, РГАЭ, РЦХИДНИ (правда, без фонда ГУЛАГа и Отдела спецпоселений МВД СССР), проверяя обобщенные данные с мест. В его работах весьма убедительно обоснованы этапы коллективизации и раскулачивания, произведен подсчет численности спецпереселенцев по годам, описаны условия жизни и труда, хозяйственное использование спецссылки, показано сопротивление коллективизации.

За короткий период времени российская историография сделала огромный шаг вперед. Целый ряд публикаций позволил не только сравняться с зарубежной гуманитаристикой, но и опередить ее по ряду направлений. Вполне очевидно, что глубокое исследование темы репрессий отечественными историками еще только начиналось и перед ними стоял целый ряд проблем. Значительным было отставание в области методологии: вслед за зарубежными историками стало модным использование тоталитарной модели при объяснении истории СССР. Между тем за рубежом данный подход стал лишь одним из направлений в научных следованиях.

В 1991 г. начался второй период в развитии историографии политических репрессий против российских немцев. Немецкое национальное движение обрело организационную структуру и сформировало свои исследовательские центры. Произошло становление нового направления в отечественной историографии, связанное с изучением практики депортации, трудовой мобилизации, спецпоселения, истории и культуры российских немцев51.

Фундаментальное значение для анализа проблемы репрессий имела публикация собрания документов по истории сталинского Гулага52. Во введении к первому тому редакция констатировала, что массовые репрессии «были в большинстве своем тщательно спланированными и централизованными акциями, обсужденными на самом высоком уровне Сталиным и Ежовым»53.

Н. Верт предложил разделять репрессии против элиты и массовые операции, начавшиеся с августа 1937 г., поддержал концепцию О. В. Хлевнюка о борьбе с «пятой колонной» как главной причине Большого террора