Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 — сер. 1980-х гг. Т.1 - страница 33

.

Автор делает однозначный вывод о том, что «нерусские гораздо чаще теряли свои права, чем русские, и по причинам, связанным с их экономической практикой, а также культурными традициями»187.

По нашим данным, представители «нацменов», формировавшие диаспорный уклад, были активно вовлечены в самые разнообразные и специфические виды торговли, что влекло за собой лишение избирательных прав.

В фонде Уральского областного исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов хранятся документы областной избирательной комиссии, в компетенцию которой входило рассмотрение ходатайств граждан о восстановлении в избирательных правах, не удовлетворенных в комиссиях низового уровня. В частности имеются списки лишенных избирательных прав по городу Екатеринбургу, составленные 15 октября 1924 г.188

Два списка разделены по признаку – основание для лишения: первый на основании ст. 65, второй в соответствии со ст. 23 Конституции РСФСР 1918 г. В первый список включены: священники, торговцы и совладельцы торговых предприятий, предприниматели, занятые ремесленным или промышленным производством (в т. ч. ассенизаторы, парикмахеры, владельцы часовых мастерских и пекарен и т. п.), а во второй – состоящие на учете в Государственном политическом управлении, в том числе: административно-высланные, перешедшие границу и бывшие белые офицеры.

Списки содержат сквозную нумерацию и включают в себя 3208 записей, соответственно – 2053 записи в первом и 1155 во втором. При этом в Екатеринбурге-Свердловске в 1923 г. проживало 97 400, а в 1926 г. – 140 000 человек189. Если ориентироваться на ближайший к 1924-му 1923 г., то, согласно составленным спискам, 3,29% горожан были лишены права избирать и быть избранными.

Поскольку объектом наших исследований длительное время являлись частные предприниматели, то наше внимание сосредоточено именно на них190. Частные торговцы являлись самой многочисленной группой среди «лишенцев». Среди них было не только много представителей различных этносов, но и подданные различных государств.

Нами был проанализирован первый список, поскольку основное внимание мы уделяли частным торговцам, которые составляли абсолютное большинство (1679 чел.), 374 гражданина были лишены избирательного права по иным основаниям.

Каждая запись состоит из трех позиций: фамилия, имя, отчество гражданина; вид деятельности в настоящее время, который явился основанием для лишения избирательных прав; а также статья Конституции, на основе которой было принято решение о лишении. Последняя запись стандартная и воспроизводится без изменений «Согласно п. „В“ Статьи 65 Конституции».

Из общего числа торговцев (1679) в 1466 случаях фамилия, имя и отчество были указаны полностью, а в 213 случаях в сокращенном или урезанном виде. Это обстоятельство могло повлиять на судьбу человека, поскольку в материалах личных дел «лишенцев» есть жалобы на то, что гражданин был лишен избирательных прав по ошибке, что его перепутали с другим гражданином.

При анализе торговцев выяснилось, что некоторые записи дублируют друг друга. После анализа нами были исключены записи, определенно совпадающие друг с другом, в отношении 15 записей остались сомнения в их дублировании, по этой причине они были сохранены в общем перечне. Таким образом, нами проанализировано 1626 записей, относящихся к торговцам. Причины, по которым одни и те же граждане внесены в список дважды, могут быть следующие. Во-первых, техническая ошибка и невнимательность машинистки. Во-вторых, дублирование документов, на основании которых производилось лишение. По одним документам гражданин проходил как торговец, выбравший патент на промысловое занятие, а по другим – числился совладельцем торгового предприятия, в котором сам не вел торговлю. Третья причина носит более сложный и труднодоказуемый характер. Как полагает Г. Алексопулос, местные чиновники искусственно расширяли списки лишенных избирательных прав, желая продемонстрировать свою бдительность и «перевыполнить план» по очистке списков избирателей от неблагонадежных элементов. По факту, в списки включали несовершеннолетних детей, уже восстановленных в избирательных правах и даже умерших. Традиция использования «мертвых душ», по всей видимости, глубоко укоренилась в бюрократической практике. Г. Алексопулос пишет: «Даже маленькие дети появлялись в списках бесправных, поскольку местные чиновники пытались удовлетворить своих начальников, но в то же время оставляли свои общины относительно незатронутыми. На Северном Кавказе и в других местах дети в возрасте от одиннадцати до шестнадцати лет были обнаружены в списке бесправных, и один сельский совет в Коми включил в свой список детей в возрасте до одного года. Должностные лица также внесли в свои списки имена погибших, выехавших из региона или уже восстановивших свои права»