Книжица наших забав - страница 26

Dial. XII. 5).

В тот же день, когда Вильгельм прогуливался близ рощи с соколом на руке, двое слуг графа Сайнского пронзили его копьем, и он тотчас испустил дух. В тот же час одна одержимая в селении, что зовется Трайс, далеко от замка Гельпенштайн, принялась скакать и хлопать со смехом в ладоши, так что двенадцать человек насилу ее удержали. Быв спрошена, что с нею, она отвечала: «Только что владыка мой приобрел три души. Известно ли вам, что Вильгельм фон Гельпенштайн уже убит?» (Caes. Dial. VII. 7)[50].

В деревне Лейхлинген, в двух милях от Кельна, семь лет назад приключилось вот что. Один мальчик пас скотину. Каждый день он раздавал половину своего хлеба бедным в честь св. Николая. Однажды тот явился мальчику на поле и сказал: «Гони, малец, скотину домой». — «Еще рано, меня хозяйка заругает». — «Делай, что сказано, ибо нынче еще до заката ты умрешь». — «Господин, ты кто?..» — «Я епископ Николай, которому ты всегда молишься и с кем делишь свой завтрак; ныне я пришел тебя вознаградить. Ступай домой, причастись и приготовься, ибо нынче умрешь, как я сказал». И исчез.

Мальчик отправился домой. Хозяйка спросила, чего он так рано. «Нужда припала: нынче вечером я умру». — «Не дури, — говорит она, — гони стадо обратно; ничего ты не умрешь». Но он лег на свою постель и просит священника. Приходит священник; хозяйка ему: «Боюсь, у парня ум за разум зашел; гляньте на него и расспросите, отчего он такое говорит». Мальчик рассказал ему свое видение, а потом принял из его рук тело Господне и в назначенный час умер.

Всё (Caes. Dial. VIII. 75).

Блаженной памяти Генрих, епископ и кардинал Альбано, посланный папой Клементом в Германию проповедовать крест против сарацин, взял себе спутниками цистерцианских монахов. Однажды, когда ехали они вместе, кардинал спросил: «Кто из вас скажет нам что-нибудь назидательное?» — «Этот», — указывают на одного монаха. Кардинал велел ему произнести проповедь. Тот сперва отказывался, говоря, что не подобает ему держать речь перед образованными, и наконец молвил так:

— Когда мы умрем и приведут нас к раю, выйдет нам навстречу святой отец наш Бенедикт. Видя нас, монахов в куколе, он с радостью нас впустит; увидев же Генриха, епископа и кардинала, подивится его митре и скажет: «Ты кто таков?» А тот: «Отче, я монах-цистерцианец». — «Как не так, — скажет святой: — рогатых монахов не бывает». Тогда Генрих много доводов приведет в свою защиту, а святой Бенедикт молвит дверникам: «Положите-ка его на спину да вскройте утробу: коли найдете там овощи без приправы, бобы, горох, чечевицу, кашу и прочую уставную еду, пусть войдет с монахами; если же обнаружится там жирная рыба и всякие мирские разносолы, пускай остается за дверьми».

И, обернувшись к кардиналу, монах прибавил: «Что ты тогда скажешь, бедный Генрих?» И тот, усмехнувшись, похвалил проповедь (Caes. Dial. IV. 79).

Один человек, по грехам своим попавший в ад, но по милосердию Божьему воскрешенный для покаяния, рассказывал, как ему в аду досталось. Сперва его ввергли в такой огонь, что он сказал: «Если бы дрова со всей вселенной были собраны для одного костра, я предпочел бы гореть в нем до Судного дня, чем один час оставаться в этом пламени». Вытащили его оттуда и бросили в такую стужу, что он захотел обратно в огонь. Водворенный затем во тьму осязаемую[51] и в непереносимый ужас, он сказал себе: «Служи ты сто лет Богу, щедрою было бы тебе наградой, кабы Он позволил вернуться отсюда в стужу» (Caes. Dial. XII. 23).

Один епископ имел несчастную привязанность к балагурству. Св. Гуго, аббат Клюни, говаривал ему, что, ежели при жизни не исправится, по смерти будет с опухшими губами и пенящимся ртом. Епископ его наставленьям не внял. По смерти он явился одному священнику, слезно прося помощи губами в нарывах. Священник возвестил аббату; аббат сжалился и избрал семь монахов, дабы они семь дней молчали за разговорчивость покойного. Дни идут; епископ вновь является священнику, жалуясь, что-де седьмой монах плохо молчит, оттого исцеление его откладывается. Аббат заменяет нерадивого и вновь наказует им молчать за покойника. В третий раз епископ является в торжественном одеянии, со здоровым ртом и благодарностями