Книжник - страница 9

— Такой долгий сон — не только из–за физического изнеможения. Это горе.

— Надо дать ему время. Господь вернет ему силы.

Невнятное бормотание, потом голос Макомбо:

— Видно, ему сейчас не до еды и питья.

— Я слышал его в Коринфе, — сказал Урбан, лавочник пиратского вида, тот самый, что продает лучшие во всей империи финики. — Он говорил потрясающе! Подумать только, какую честь оказал нам Господь, послав его сюда. Ведь Сила знал Иисуса во плоти…

— И своими глазами видел Его распятие на кресте, — тихо, но твердо добавил Патробас.

— И воскресение! Мы только слышали о Господе. Никогда не встречались с Ним лицом к лицу. Не делили с Ним пищу, не ходили по дорогам…

Сила прикрыл глаза рукой.

— Пусть отдохнет еще немного, потом попробуете разбудить. Всего три дня прошло, а он перенес столько, сколько никому из нас и не снилось.

Три дня! Как ни жаждал Сила покинуть эту юдоль скорбей, одного его желания оказалось недостаточно, чтобы очутиться на небесах. Он пошарил рукой. Мешок с драгоценными свитками лежал рядом. Он сел, тело заныло. Он потер лицо. Встал, и все его суставы и мышцы завопили от боли. Сила расправил плечи и медленно потянулся. Привычно воздев руки в хвале, стал молиться. «Этот день сотворил Ты, Господь, возрадуюсь я в оный…». Может, он ничего такого и не чувствует, но сделает это из послушания. Неохотного послушания.

С упрямой решимостью Сила поднял мешок и пошел на звук удаляющихся голосов. Вскоре он оказался под аркой, ведущей в просторный зал. Там за совместной трапезой собрались мужчины и женщины всех возрастов. Сила изучал их взглядом, стоя в тени галереи. Он видел мясо на прекрасном керамическом блюде и фрукты, передаваемые по кругу в простой плетеной корзинке. Каждый принес что–то свое, чтобы поделиться с другими.

Вечеря любви.

Силе вспомнились собрания в Иерусалиме в год после вознесения Христа: радостное волнение, веселье, широко распахнутые навстречу друг другу сердца братьев и сестер.

Иерусалим! Как хотелось ему возвратиться на родину, в те счастливые дни.

Но он знал: даже имей он возможность вернуться в Иудею, все будет по–другому. Гонения вынудили последователей Иисуса Христа разойтись по другим городам и провинциям, остались лишь группировки иудаистов, непрерывно воюющие между собой. Когда–нибудь Рим положит конец раздорам и установит мир с помощью армии — всегдашним римским способом установления мира. Если бы только они послушали!

Иисус предупреждал о разрушении Иерусалима. Иоанн пересказал слова Иисуса Луке, а Лука записал все в рукописи, которую тщательно составлял. Этот благословенный врач усердно трудился над ней в те годы, когда Сила его знал — в годы их совместных с Павлом странствий. Сердечный человек, пытливый, образованный. Даровитый врач. Не раз его помощь спасала Павлу жизнь. И мне тоже.

Бежал ли Лука из Рима? Вернулся ли в Коринф или в Ефес?

В последнем письме Тимофея говорилось, что Иоанн сейчас в Ефесе. У него жила Мария, мать Иисуса. Ее сыновья, Иаков и Иуда, уверовавшие после воскресения Христа, входили в Иерусалимский совет вместе с апостолами.

— Сила!

Очнувшись от грез, Сила увидел, как через комнату к нему идет Епенет.

— Пойдем. Присоединяйся к нам! — Патробас встал, с ним еще несколько человек.

Епенет провел Силу на почетное место. Диана поднялась и поднесла ему тарелку с едой. Он поблагодарил, и она улыбнулась, глядя ему в глаза. Подросток, сидевший рядом с ней, что–то шепнул ей на ухо.

— Это подождет, Куриат, — ответила она.

Все одновременно зашумели, в конце концов, Епенет рассмеялся и поднял руки.

— Тихо! Дайте Силе время поесть, прежде чем мы приступим к нему с расспросами.

Они снова заговорили между собой, но Сила ощущал на себе взгляды. Он про себя поблагодарил Бога за пищу, которая стояла перед ним. Свинина, и, судя по ее качеству, свинья хорошо откормилась в дубовых лесах. Для римлян — изысканное яство, а по Моисееву закону — нечистая еда. Вместо нее Сила положил себе фруктов. Ему, уже много лет свободному от закона Моисеева, свинина до сих пор не лезла в горло.

Пришли еще люди: многодетное семейство, молодая пара, два старика… Комната наполнилась народом. И каждый хотел поприветствовать его, пожать руку.