Кобра и наложница - страница 7

Как только Назим вышел, Джабари наклонился к ней:

— Бадра, я назначаю Хепри твоим защитником, ты должна верить мне. Или по крайней мере попробовать.

— Я попробую, — прошептала она. И Джабари, и Хепри теперь казались ей добрыми мужчинами, они не причинят ей зла.

Буря чувств охватила ее, когда вошел молодой воин. В его глазах, устремленных на нее, читалось дружелюбие. Бадра улыбнулась ему сквозь слезы, которые все же брызнули из ее глаз.

Это не ускользнуло от внимания Джабари, и он кивнул:

— Пусть тебя не пугает его молодость. Хепри всего только девятнадцать, он горячий, отчаянный, но он смелый и сильный воин.

— Горячность — отличительная черта всех членов нашей семьи, — возразил Хепри, дерзко ухмыляясь. — В отличие от качеств самого лучшего воина…

Назим дружески шлепнул его.

— Веди себя как следует, парень. Не бросайся словами.

— О, телохранитель моего брата обиделся на меня за то, что я назвал лучшим воином Джабари, а не его. Простите за правду, — сказал Хепри насмешливым тоном.

— Хватит, — приказал Джабари, но на его лице появилась нежная улыбка. Бадра облегченно вздохнула: между этими тремя мужчинами царили дружеские отношения, и они беззлобно подтрунивали, не унижая достоинства друг друга. Шейха же и Назим, и Хепри любили и уважали.

— Я оказал тебе доверие и пригласил сюда, чтобы поручить особое задание, — серьезно сказал шейх. — Я не спал с Бадрой и не буду. Однако это должно остаться в пределах этих стен. Все должны считать ее моей наложницей.

— Ты не спал с ней? Почему? Она ведь так прелестна, — игриво сказал Хепри.

Джабари мрачно посмотрел на младшего брата и покачал головой: мол, это не его дело, но озадаченное выражение хмурого лица молодого воина говорило, что он жаждет получить ответ на свой вопрос. Бадра настойчиво искала взгляд шейха.

— Она слишком молода и слаба, — осторожно ответил он. — В отличие от своего врага, я внимательно отношусь к женщинам, с которыми делю постель. Но так как уже все племя считает ее моей наложницей, будет лучше, если не рассказывать им всей правды.

И он выразительно посмотрел на Бадру. Напряжение оставило ее. Шейх сумел сказать правду, не выдав ее секрета. Да, по-видимому, она может доверять этому человеку.

В широко раскрытых глазах юного Хепри появилось удивление, но он облегченно вздохнул.

— Конечно, — сказал он торжественно. — Чего ж тут не понять? Что требуется от меня?

— С этого момента Бадра будет на твоем попечении. В твои обязанности входит исключительно ее охрана и защита. Мне нужен такой человек, которому я могу доверять. Она очень хороша собой, и многие мужчины нашего племени захотят домогаться ее. Ты же не должен разрешать никому дотрагиваться до нее. — Шейх замолчал и пристально посмотрел на него. — Включая и себя самого. Ты понял?

Гордый оказанным доверием, Хепри вытянулся перед шейхом, положив руку на рукоятку своего меча.

— Да, я понял, повелитель, — сказал он. — Я буду защищать честь и жизнь Бадры, покуда я жив.

— Подобно своему тотему — Кобре, ты будешь так же неусыпно подстерегать ее врагов, как ты подстерегал моих, — торжественно сказал Джабари.

Казалось бы, торжественно-церемонный тон шейха должен был успокоить Бадру, но это было не так. Бадра была уверена, что племя Аль-Хаджидов отомстит за своего вождя и непременно будет искать его сбежавшую наложницу. И когда оно явится сюда, прольется кровь множества людей. И ее — тоже.

Ночь опустилась над лагерем Хамсинов, легкий ветерок принес дыхание пустыни. Бадра лежала на постели. Асрия оставила гореть маленькую масляную лампу, но даже этот свет не избавлял девушку от мучительных воспоминаний.

Она знала, что племя Аль-Хаджидов придет за нею сюда. Хотя Хепри и уверял, что она больше не должна бояться, она помнила об одержимости Фарика, его решимости не уступать того, что принадлежит только ему. Если он не сможет выкрасть ее у Хамсинов, он убьет ее. Бадра подумала, что смерть принесла бы ей долгожданное освобождение от жестоких физических и нравственных страданий. Она была бы счастлива, ощутив удар холодного и острого клинка.

Ночной воздух принес с собою влажную прохладу, которая пробрала ее до костей. Бадра проснулась, села на постели, вытянувшись в струнку, и снова задрожала от страха. Прозрачная занавесь распахнулась, и в ее комнатку ворвался Хепри, сжимая в руках меч. Кивком головы он позвал девушку. Она вскочила с постели, ночная рубашка облепила ее фигурку.