Когда кончаются игры - страница 5

Кай в пижаме в клетку валяется в кровати, даже не поднимается, чтобы как-то сделать вид, что с ним все в порядке. Лежит поверх одеяла, и так же рядом черно-белый пес, которого Кай гладит по макушке и ушам. Гидре кажется, что она не вовремя, что надо бы извиниться за то, что помешала и зайти в следующий раз, но чувство это она в себе подавляет, вместо этого спросив:

— Он что тут делает?

Хаски открывает один глаз, смотрит на нее так выразительно, что даже по его собачьей морде можно угадать то, что он мог бы ей на это ответить. Кай опоминается, по крайней мере садится на кровати, спустив ноги на пол.

— Я тут… немного злоупотребляю его способностью.

Команда знает, что Кай всегда хотел завести собаку, но по какой-то причине не может. Иногда его собака — это Хаски, тем более, что в штабе не действует ограничений.

— Ага. Но я спрашиваю, он-то чего приперся. Вряд ли ты его сам звал.

Собака рычит, но замолкает, как подавившись, когда Кай снова гладит по макушке.

— Он волновался.

Одежды Хаски здесь нет, значит этот волнительный сразу приперся в виде собаки, без стука, ткнулся мордой под руку и остался. Гидра многое могла бы сказать по этому поводу, но не при Хаски, они и так хуже всех в команде ладили.

— Я хотела поговорить один на один.

Собачья морда может выглядеть скептической. Хаски сейчас это демонстрирует, прищурив один глаз.

— Да, конечно, — кивает Кай. — Хаски, ты нас не оставишь?

«Вот как, — думает Гидра. — Все-таки понимаешь, что он не просто собачка, но позволяешь ему находиться рядом, когда тебе плохо и никого не хочется видеть. А потом доказываешь, что ты его не провоцируешь».

Пока Хаски лениво спрыгивает с кровати и, стуча когтями по линолеуму, семенит к двери, Гидра прибавляет, будто его уже нет в комнате:

— У моих друзей собака. Она спит на коврике у двери. Говорят, их не пускают в кровать. Они же не кошки.

Стук коготков по полу прекращается, но Хаски еще в комнате. Он не может сейчас превратиться обратно, чтобы ответить, потому что тогда он будет здесь голым. Голым человеком. Поэтому он выдерживает паузу, не предприняв никаких агрессивных действий при Кае, и выходит. Гидра плотно закрывает за ним дверь, глядит недовольно, осуждающе.

— Не смотри так, — бросает Кай, направляется к шкафу, открывает его дверцу так, что за ней его не видно, копается, почти не выбирая, что надевать.

— Да мне что. Твое дело. Мне надоело, правда. Я тебе не мама, лекции читать, и не девушка. К тому же ты же у нас «сам все знаешь».

На кровать летят комом пижамные штаны, и, хотя за дверцей Кая все еще не видно, Гидра отворачивается, продолжает уже тише:

— Ты же знаешь, что я хочу спросить.

— Да. Я тебя еще вчера ждал. Спасибо, что не пришла. Гранит сказал, что убил тебя потому, что иначе тебя бы за компанию сожгли.

— Мне-то какая разница. Я не чувствую боли.

— Для Акросса есть разница. Наверное.

— То есть, он все-таки злился?

Кай выглядывает из-за дверцы шкафчика, смотрит так же осуждающе, как пару минут назад смотрела на него Гидра.

— Я тебе тоже ничего не скажу, потому что ты мне ничего не скажешь.

— Нет уж, говори, заслужила, — Гидра даже усмехается криво. Наверное, она сама ничего не понимает в их капитане — он может лежать с Хаски в одной кровати и переодеваться, когда она в комнате. Для него нет личного пространства или чего-то пошлого в этом. Он понимает, что Хаски — собака, а она — никогда не будет смотреть на него, как на привлекательного парня.

— У него девушка, это раз. Он по правилам должен убивать тебя каждую игру, это два. Не обязательно, конечно. Но он не может слова поперек своим сказать за то, что они тебя убили. Как, думаешь, вы стали бы относиться ко мне, если бы я «злился» каждый раз, когда вы убирали из игры Мей?

Гидра представляет и становится не по себе. Мей — единственная девушка в команде Акросса. Единственная девушка Акросса.

Кай, не ожидая ответа, аккуратно складывает до этого брошенную пижаму, убирает в шкаф.

— Кай, я что-нибудь с этим сделаю. Правда, — обещает Гидра.

Кай неопределенно машет рукой, вроде это пустые хлопоты, убирает кровать. Сигнал звучит как раз, когда он заворачивает покрывало, но не к началу игры. Этот другой.