Когда мне было 19 - страница 2

Помнится, меня заинтересовал её ник — «Durko Emo». Думаю, что за «Дурко»? Что за «эмо»? Любопытство нас и свело. «Я — эмо-гёрл, — писала она в первых переписках, — самый ранимый и депрессивный человек». Я ещё тогда смеялся, не зная, что за дивное сочетание букв — «эмо». Но уже тогда удивлялся, как она способна в один миг переходить от болтливости к резкой краткости.

— Эмо, это типа готы? — писал я в ответ на её чувственные речи и частые обиды.

— Ты что, невежда! Совсем не понимаешь что ли? Эмо ненавидят себя, а готы — всех. Готы — это фее! А я люблю чувства романтизации смерти, свою депрессивность, чёрный и розовый цвет. В зависимости от настроения. Чёрный цвет, конечно, преобладает в моём образе. Это значит, что я несчастна и отвержена, ну а розовый цвет отражает радостные моменты жизни. Такое себе приближение к поп-панку. Интересно, как можно кайфовать от эйфорической грусти?

С появлением моей персоны в её скромной жизни, она чаще стала надевать одежду розовых тонов и меня это безумно тешило.

Набрав по памяти её номер, вместо гудков, как обычно, услышал популярный термин — диджингл, когда вместо сигналов ожидания, играла некая мелодия, которую выбирал абонент сети по желанию. Я это называю — пир во время чумы.

Юлечка долго выбирала диджингл, прослушивая песню за песней и наконец, нашла одну из своих любимых песен. Не помню, что это было, но я настоятельно попросил, чтоб она выбрала то, что выберу сам. Кажется, это была песня немецких старателей «Kreator». Через некоторое время, она взяла трубку:

— Приветик, милостивая государыня, — начал я сладострастным голосом (своё истинное настроение, как обычно, скрывал).

— Ой, солнышко. Рада тебя слышать. Как денёк протекает?

— Юси, я очень соскучился по тебе! Хотел бы вновь доказать тебе свою любовь в физической форме!

— Так тебе что, присмотреть двухместный «шторх» из резерва авиапарка рейхсфюрера СС?

— Ха-ха. Разве что, под грохотом канонады советской артиллерии!

— Ну, очень романтично. Кто-то у нас там бойкий на язычок.

— А что ты мне сделаешь? — продолжал я играть в «плохиша».

— Приходи, зайчик, ко мне. Я покажу тебе! На чисто немецкое усердие буду работать!

— А разве твои родители не дома?

— Димка, ты невнимательный. Я ведь говорила, что они уехали в Германию на целую неделю. У папы конференция по архитектуре главных достопримечательностей во Франкфурте-на-Майне. Теперь хоть «пилить» не будут по поводу уроков. Заходи скорей, мой родненький!

— Океюшки! Я иду!

Напоследок она эротично прошептала:

— Я соскучилась!

Эта фраза мне придала такой заряд энергии, что я вовсе позабыл о ссоре в семье, а также о стучащих от холода зубах, и ускорил шаг в сторону желтоватых шестнадцатиэтажек, где жила возлюбленная.

Даже не заметил, как очутился в подъезде уже через две минуты после звонка, хотя обычно добирался туда минут за пять. По всему тамбуру третьего этажа была слышна громкая музыка, довольно знакомая моему меломанскому вкусу.

«Да-а! — подумалось мне. — Юлька балует».

Пройдя по слабоосвещённому коридору, я почти не обращал внимания на доносящиеся запахи готовой еды у соседей и на горелые спички, висевшие чёрными дугами на потолке. Наверно, в тот момент я не думал ни о чём, кроме желаемого продолжения сегодняшнего дня.

Она всегда любила включать громкий emo-cor, j-rock и nu-metal, подпевать и любоваться своим зеркальным отражением. Хотя, сама себя не любит, называя порой свою личность, то ли в шутку, то ли всерьёз — «дурко креведочное». Много раз, не совладав с нахлынувшими её эмоциями, резала руки. Говорила, что это успокаивает. Знаю, нормальной её не назовёшь, да и «нормальный» бы с ней не встречался и не любил больше жизни. Помню, как папочка Фрейд говорил на этот счёт: «Человек, называющий себя «нормальным» — это уже патология». Короче, два психа нашли друг друга. Конечно, люди нас осуждают и спешат с советами да поученьями. Но, жизнь заставила превратиться в таких людей: сверхэмоциональных и ранимых, очень своеобразных внутри. Сквозь преграды, стоящие для того, чтоб никто не добрался до наших милых сердец и чувствительных душ, мы такими отрешёнными и бываем. Не умеем разбираться в людях! Кому мы можем доверять? Вот-вот.