Когда зацветут тюльпаны - страница 18
Да, все здесь знакомо ему до последней шпонки. Еще бы! Тридцать лет с гаком проработал Вачнадзе на нефтеразведках страны. Он еще живо помнит то время, когда работал простым буровым рабочим, потом помощником бурильщика и бурильщиком. Годы учебы в институте оторвали его от производства. Но прошло время, и вновь вернулся в родную стихию Вачнадзе. Работал начальником участка, начальником производственно-технического отдела конторы бурения. Тридцать лет!.. Седина серебряными нитями вплелась в жесткий курчавый чуб, ссутулились плечи, когда-то широкие и сильные, глубокие морщины прорезали лоб, залегли в уголках рта, под глазами.
Молча ходил Вачнадзе и зорким хозяйским глазом осматривал буровую.
— Раствор теплый? — наконец нарушил он затянувшееся молчание.
— Да, — коротко ответил Алексей. — Подогревательные печки поставлены еще с вечера.
— Пойдем посмотрим.
Мимо насосов, стальных громадин, выкрашенных голубой краской, через дверь ангара прошли прямо к ямам, наполненным серо-желтым глинистым раствором. В разных концах ям из раствора торчали трубы нагревательных печек, из них шел дым.
— Вода есть? — не оборачиваясь, спросил директор и наклонился, погружая в раствор руку.
— Воды нет, Лазарь Ильич. Всю израсходовал на заготовку глинистого раствора.
Вачнадзе выпрямился и, вытирая ветошью руку, задумчиво проговорил:
— Да, трудно вам придется без водокачки… Трудно… — И помолчав, уже живо добавил: — А это вы здорово придумали… подогревательные печки… Раствор теплый.
— Это не новинка, — улыбнулся Алексей. — У саратовских разведчиков переняли…
— Не новинка, а все равно хорошо! Что ж, можно начинать бурение. Тракторы отправили за водой? Без нее много не наработаете.
— Отправил, — ответил Алексей. — Скоро должны подвезти.
— Ну, а теперь давайте побываем на заброшенных скважинах. Посмотрим, помолчим, подумаем. Иногда это полезно…
Одна из этих скважин находилась километрах в пяти — шести от Соленой Балки. Полузанесенная снегом, изъеденная ржавчиной арматура вызывала непонятное чувство сожаления о чем-то, навевала грусть. Ходили вокруг нее, протаптывая в снегу тропинку, и действительно, молчали, думали.
Первым нарушил молчание Алексей.
— Следы глинистого раствора еще видны, — сказал он. — А раствор люди делали… Представляю, как тяжело им было: каждый кусочек глины — на вес золота. Лопатой нагружают на носилки и таскают в глиномешалку… Сколько сил отнимает эта операция у буровиков!..
— Бурили ротором, — поддержал Алексея Вачнадзе. — Масса аварий… В результате же — соленая вода…
— Я изучал документы этих скважин, — опять сказал Алексей. — Площадь мало чем отличается от нашей, однако времени на бурение вот этой потеряно в три раза больше… И где они сейчас?
— Кто? — не понял Вачнадзе.
— Мастер, ребята, которые работали здесь…
Вачнадзе пожал плечами, а Гурьев неожиданно ответил:
— Он в Сибири. Продолжает разведку. Рашид Хусейнов звать его.
— Азербайджанец? — посмотрел Вачнадзе на Гурьева.
— Должно быть, — ответил Гурьев и добавил: — Холодно, давайте возвращаться…
Медленно двинулись по глубокому снегу к вездеходу. Алексей оглядывался на заброшенную скважину.
— Ты чего? — спросил его Вачнадзе.
— Странное ощущение, — немного виновато заговорил Алексей. — Мне все кажется, что нас кто-то сейчас позовет и спросит, что нам здесь нужно…
Гурьев недовольно фыркнул:
— Мистика какая-то…
Но Вачнадзе возразил серьезно:
— Это несбывшиеся надежды тех людей витают над этим местом… Их боль, их труд, их усталость и бессонница… Шла война, война моторов, для них нужно было горючее. И люди, работающие здесь, думали, что дадут его… И не дали… Не нашли… Представляете, что они чувствовали тогда?
Помолчав, Алексей ответил:
— Я представляю… и не хотел бы быть на месте Хусейнова… — Потом добавил: — Но они не зря потрудились здесь — мы доведем их дело до конца. Во всяком случае, структуру пород на этой площади я знаю так, как будто сам бурил эти скважины. А это что-нибудь да значит…
— Не увлекайся, Алеша, — улыбнувшись, сказал Вачнадзе и посмотрел, приподняв рукав пальто, на часы. — Давайте спешить — нужно пусковую конференцию провести…