Когда зацветут тюльпаны - страница 19

В красном уголке собрались буровики, слесари, монтажники, дизелисты, трактористы. Уместились кое-как — скамеек не хватило, и многие устроились прямо на полу. Комнату наполнили грубоватые простуженные голоса, покашливание, шарканье ног, шутки, смех.

Алексей был задумчив и взволнован. Не покидали мысли о Хусейнове, о его бригаде, пробурившей здесь три скважины и уехавшей ни с чем. А что ожидает нас?.. Он смотрел на собравшихся людей, таких разных и в то же время чем-то похожих друг на друга, и уже сейчас старался представить себе, как каждый из них будет вести себя, когда начнется бурение и встретятся первые трудности…

— Алексей Константинович, открывайте собрание, — вывел его из задумчивости голос Вачнадзе.

Алексей прошел к столу, покрытому красной материей. В комнате стало тихо.

— Пусковую конференцию считаю открытой, — сказал Алексей. — Для ведения конференции прошу избрать президиум. Какие будут предложения?

Мгновение стояла тишина. Потом чей-то голос выкрикнул:

— Бурильщика Климова!

Поддержали:

— Верно! Климов достоин!..

Второй голос — густой, раскатистый:

— Предлагаю еще мастера, Алексея Константиныча…

— Факт, мастера, а как же?

— Директора!

— Гурьева, главного инженера!

Проголосовали. Климов уверенно прошел к столу, уселся на табурете и, обведя всех взглядом, строго нахмурил белесые брови. К нему низко наклонился Алексей.

— Веди собрание. Первое слово — мне…

Климов поднялся и постучал увесистым кулаком по столу, призывая собравшихся к тишине. Кто-то засмеялся, а ехидненький голосок пропел:

— Тебя в президиум выбрали, но зачем же столы ломать?

Грохнул дружный смех. Климов растерялся и сконфуженно посмотрел на мастера. Тот, пряча смеющиеся глаза, ободряюще кивнул головой.

Климов кашлянул, прикрыл рот ладонью, собрался с духом и заговорил:

— Я прошу прекратить смех… Не для смеха и шуточек собрались мы сегодня… Нам нужно поговорить, посоветоваться, как мы будем работать. Дело серьезное, и давайте отнесемся к нему серьезно… Слово предоставляю мастеру Алексею Константиновичу Кедрину…

Алексей всегда удивлялся и завидовал тем записным ораторам, которые обладали искусством говорить перед большой аудиторией. Завидовал потому, что сам выступать с трибуны не умел и не любил. Горячий по натуре, он сразу же начинал волноваться, когда видел, вернее, не видел, а чувствовал устремленные на него десятки пар внимательных глаз. Чтобы побороть волнение, говорил с остановками, подбирая и взвешивая каждое слово. Так и на этот раз, сдерживая волнение, начал тихо и медленно.

— Шла война. Немцы подходили к Волге. Их танки уже форсировали Дон и врывались в села, которые считались тыловыми. Фашистские самолеты бомбили Сталинград… К Волге отступали наши армии, нанося врагу ответные удары. Тысячи танков, самолетов, автомашин участвовали в этих сражениях. Война моторов! Побеждал тот, кто располагал перевесом в количественной мощности двигателей, в обеспечении их горючим. Старые буровики помнят, в каких широких масштабах была развернута в те годы разведка на нефть… И вот в самое тяжелое для нашей Родины время сюда, вот в эти места, прибыла бригада буровиков-разведчиков, возглавляемая мастером Рашидом Хусейновым. Неимоверные трудности, несовершенная техника, удаленность от населенных пунктов, отсутствие воды и лютые зимы — все, казалось, ополчилось против них. Но буровики не сдавались. Они пробурили одну скважину, она оказалось непродуктивной, пробурили вторую — то же самое, третью… Но и третья дала только соленую воду…

Алексей передохнул и продолжал:

— Разведчиков перевели в другой район, но я уверен, они добились бы своего, если бы их не отозвали… С тех пор прошло много лет, и нам сегодня выпала честь продолжить дело, которое они начали… Почетное, ответственное дело.

Срок на проводку скважины дан нам большой, — учитывались и удаленность от технической базы, и отсутствие водной линии, и зима. Так что пока мы будем вести бурение, в степи расцветут и отцветут тюльпаны… — Алексей широко улыбнулся. — Между прочим, товарищи, говорят, весной здесь вся степь тюльпанами покрывается: красными, желтыми, белыми… Красиво бывает — глаз не отвести… Но это — к слову пришлось. Дело же в том, что я лично с таким сроком не согласен. Почему не согласен? Да потому, что мы можем сократить это время…