Когда зацветут тюльпаны - страница 32

Но еще больше изумился Клюев, когда, выйдя на площадку, к ротору, увидел, как быстро опускается квадратная бурильная труба в недра земли. Казалось, она не встречает никакого сопротивления. Впрочем, сегодня Клюева ожидало еще несколько неожиданностей. Наблюдая за тем, как квадрат с непривычной быстротой исчезает в отверстии ротора, он случайно взглянул на Альмухаметова. Тот, видимо, давно ждал его взгляда.

— Иди сюда! — крикнул Альмухаметов, и когда Василий подошел, хитро поблескивая глазами, добавил: — Иди раствор смотреть…

— Где? — не понял Клюев. — В яме?

— Нет! В желобах!..

Пожав плечами, Клюев подошел к желобу и… рывком склонился. Он смотрел и не верил своим глазам: по желобу весело бежал… глинистый раствор, да, да, самый настоящий глинистый раствор! Клюев оглянулся и растерянно посмотрел на бурильщика. Альмухаметов, запрокинув назад голову, хохотал, широко открыв белозубый рот. Бедный Клюев! Он напоминал сейчас мальчишку, которого жестоко обманули!.. «Что же это делается, а? Как же так? Ведь я сам перетащил шланг насоса!» Клюев побежал в насосную. Глубоко дыша, остановился у ямы с водой и ахнул: шланг насоса, сопя и всхлипывая, жадно вбирал в себя чистую воду. Клюев бросился обратно: по желобам по-прежнему тек глинистый раствор.

— Одиночку надо… Наращивать инструмент! — крикнул Ибрагим, сдерживая смех. Клюев пошел из буровой готовить новую бурильную трубу.

Квадратную трубу подняли, отвинтили и опустили в специальный шурф. Стальным якорем на длинном тросе затащили в буровую «одиночку» — трубу, по длине несколько меньшей квадрата, соединили ее со всей секцией труб, находящихся в земле, потом опять навернули квадрат, и бурение продолжалось.

— Молодцы, батыры! — крикнул Альмухаметов, посмотрев на часы. — Скоро сделали наращивание. Хорошо!

И опять Клюев наблюдал за тем, как квадрат быстрее обычного скрывается в скважине. Но вот он стал опускаться медленней. Клюев почувствовал, как под ногами крупно задрожал пол буровой. «Известняки», — подумал он и быстро глянул на Альмухаметова. Тот нажал на рычаг, снижая нагрузку на долото, и махнул рукой в сторону желобов. Подчиняясь этому короткому и властному взмаху, Клюев направился к желобам. Раствор бежал из скважины все так же быстро и весело. Изменился только его цвет. Постепенно он светлел, превращаясь из желто-серого в мутно-белый, становился жиже. Наконец из скважины потекла белая, словно в ней размешали мел, вода. И тут Клюев все понял. Глина! Вода, подаваемая насосами на забой скважины соединялась с частицами выбуренной глины и поднималась в виде готового раствора! Черт, вот здорово! И как он не догадался раньше?.. Ну и хитер татарин!

— Ты понял? — спросил его Альмухаметов, когда он возвратился от желобов.

— Понял, — коротко ответил Клюев, пряча глаза, и добавил: — Хорошая наука.

— Тогда давай тащи новое долото… Поднимать инструмент будем…

Верховым у Ибрагима был Саша Смирнов — «батыр» с широкими, сильными плечами, стройный, легкий и гибкий.

Горячий и нетерпеливый, Альмухаметов иногда подумывал: «Эх, хороший малайка Саша, но Перепелкин — лучше…» Конечно, он обрадовался бы, если бы мастеру пришло на ум перевести к нему в вахту Перепелкина, но расстаться с Сашей не хотел тоже. Зачем обижать Сашу? Работать верховым он стал недавно, не то что Перепелкин, тот прошел уже хорошую школу. Но справится ли Саша с темпом, который собирался предложить ему Альмухаметов?

Ибрагим подозвал Сашу.

— Ты как, Саша, в норме?

— Готов, Ибрагим Алексеич.

Подошел мастер — большой, грузный в зимней одежде. Спросил:

— Задача ясна, Сашок?

Саша покраснел. В вопросе мастера почудилось недоверие — и это обижало.

— Да не красней, ты, чудак! Не потому спрашиваю, что не верю в тебя, в твою сноровку. Хочется, чтобы ты понял, что мы переходим сейчас к новому методу бурения. Надеюсь, ты разобрался в его сущности?

Саша кивнул. Еще бы! Альмухаметов не тратил слов на разъяснения — он на практике показал, что такое новый метод. Уж Ибрагим Алексеич может преподать урок своим батырам.

Алексей взял Сашу под руку, повел к выходу из буровой.

— Главное — не теряться, Сашок, — говорил он. — Помни, ты там, наверху, самая главная фигура при подъеме и спуске инструмента. — И подойдя к лестнице, притянул к себе юношу: — Волнуешься?