Когда зацветут тюльпаны - страница 52
Он нагнулся и посмотрел под буровую, хотя из-за темноты там ничего нельзя было увидеть. Потом, откинув в сторону лопату, со всех ног бросился к лебедке.
— Б-бросай! В-в-выключай! — закричал бурильщику.
— Чого там? — пробасил простуженным голосом Никуленко, не выпуская рычага.
— Р-раствор исчез! Н-н-насосы, н-н-наверно, не п-по-дают… или… или… п-п-поглощение!
Из насосной прибежал верховой и, широко раскрывая зубастый рот, крикнул:
— Насосы работают нормально! Раствор убывает!..
Никуленко не поверил, но приподнял с забоя долото, выключил насосы. На буровой стало тихо-тихо, только спокойно, размеренно постукивали дизеля, освободившись от нагрузки.
Так пришла беда.
Алексей внимательно осмотрел последний шлам в желобе. Как он и предполагал, это был известняк. Долото вошло в толщу известняка, исполосованного бездонными трещинами и кавернами. Раствор и ушел в эти трещины. «Ну, теперь хлопот не оберешься. Придется нам здесь тюльпаны собирать — ведь это только начало… Бурить еще много, так что поглощения могут повториться…» Он вздохнул, вытер руки и поднялся в буровую. У входа в нее стояли Петр Андреянов, верховой и низовой рабочие, дизелист. Они курили и выжидающе посматривали на мастера…
…Грицко Никуленко ворвался в барак так, словцо за ним кто-то гнался. Остановившись посреди длинного коридора, он зачем-то закрыл глаза, перевел дух и заорал не своим голосом:
— Хлопцы, натягивай порты, бида пришла! Хлопцы!
Захлопали двери, и в коридор, кто в трусах и майках, кто в одних кальсонах, босиком, повыскакивали заспанные «хлопцы».
— Что случилось?
— Какая беда?
— Кто кого бьет? За что? Где?
— Пожар? Горим?
Вопросы сыпались градом, а Никуленко, не открывая глаз, продолжал кричать:
— Хлопцы, бида пришла!..
— Да чего ты орешь, словно тебя режут, — дернул его кто-то за рукав. — Говори яснее!..
— Поглощение, хлопцы. Мастер всех подымать велел…
Хлопцы разбежались по комнатам. К Никуленко, посматривая по сторонам, подошел Пашка Клещов. Тихо заговорил:
— Молодец, Гриша. Хвалю. Ори громче — наша берет…
Грицко отмахнулся:
— Чего хорошего? Тут моей вины нет.
— И прекрасно! — Зыркнул зелеными глазами вдаль коридора. — А гульдены твои пригодились… Соберемся нынче за праздничным столом… хо-хо!
— А горилка?
— Не горюй, с Пашей не пропадешь, — подмигнул нахально Пашка и щелкнул себе по горлу. — Будет, только ни гу-гу, добре?
— Будет? Откуда?
— Гриша, зачем лишние вопросы? Была бы валюта да охота…
Из комнаты торопливой походкой вышел Альмухаметов. Посмотрел на Пашку.
— О чем разговор?
Пашка не ответил.
Глава седьмая
На Горшкова, впрочем, и на других тоже встреча с «инженершей» произвела ошеломляющее впечатление. Особенно поразило старого мастера то, что «инженерша» так свободно орудует рычагом и педалями лебедки. Это было настолько невероятно, что Антон Семеныч прямо-таки заболел, пытаясь как-то уяснить себе случившееся. Почти сорок лет провел он у буровых установок и до сих пор ни разу не видел, чтобы женщина так смело, так свободно и спокойно выполняла «чисто мужицкую» работу. И вдруг такое!..
Через несколько дней он поехал на бурплощадку за долотами, но вернулся ни с чем — их быстро разобрали, и последнюю партию увез к себе Анохин, этот «жила», у которого «зимой снега не выпросишь». «С Анохиным тягаться — лучше нос себе разбить», — говорили мастера, да и прежний начальник участка боялся его, как огня. И вот — нате вам! — новая неожиданность: «инженерша» схватилась с самим Анохиным, отняла у него партию самых лучших долот, за которые любой мастер отдаст с себя последнюю рубашку!.. Творилось что-то неестественное. Казалось, все идет обратным ходом и неудержимо увлекает за собой Антона Семеновича Горшкова.
В тот же день «инженерша» появилась на буровой Горшкова к концу смены. Лицо у нее было бледное, хмурое, глаза смотрели на все придирчиво и недобро. Она молча вошла в будку, села на одну из скамеек и задумалась. Антон Семеныч не решался заговорить с ней, чувствуя вину за то, что не смог достать долота сам. Наконец Галина спросила:
— Долота сгрузили?
— Да, — коротко ответил Горшков, не глядя на «инженершу».