Когда зацветут тюльпаны - страница 63

стр.

Анохин спокойным голосом перебил его:

— Если вы, Курниковский, проверяли, значит, плохо смотрели. Подозрение же ваше, что кто-то с умыслом набросал щепы, явная чепуха… Я в это никогда не поверю.

Курниковского словно подбросили. Он вскочил со скамейки и, подавшись всем телом к Анохину, сдавленным голосом заговорил:

— На меня хотите все свалить, да? На меня? Бурильщик плохо смотрел, да?.. А я знаю, кто это сделал! Знаю!

— Кто же? — спокойно спросил Анохин.

Но Курниковский яростно натянул на свою большую голову тесноватую шапку-ушанку и, громыхнув дверью так, что вздрогнула вся будка, вышел.

— Ну вот, докатились, — устало сказала Галина и опустилась на скамейку — ноги не держали.

— Что? Что вы сказали?

— Докатились, говорю, — повторила Галина и решительно спросила: — Вы сделали?

Анохин спрятал глаза под густые брови, закурил новую папиросу. Вызывающе сказал:

— Вот и вы тоже… Простительно Курниковскому, а вам… Что я, враг себе, что ли?

— Не юлите, Анохин. Если вы мужественный человек, прямо скажите…

Анохин пожал плечами, помолчал, потом сказал:

— Об осложнениях различного рода я предупреждал вас. О них же мне говорил главный инженер товарищ Гурьев. О них же он написал докладную Чернышу. Казалось бы, ничего неожиданного нет в том, что начало выходить из строя оборудование… Так почему же вы начинаете обвинять меня в самых тяжких грехах?

Галина поняла, что Анохин опять переходит в наступление и возмутилась:

— Ох и подлый же вы, оказывается, человек, Анохин… Вы на все пойдете, даже на преступление, чтобы ради своих личных интересов убрать с дороги неугодного вам человека или подчинить его своей воле. Не зря мой предшественник был вашим «лучшим другом» и боялся вас… Из-за вас, собственно, как мне рассказывали рабочие, он и попросил перевода в другое место. Вы не сознаетесь, что турбобуры выведены из строя вами, но никто и никогда не разубедит меня в этом… Впрочем, ладно, — Галина махнула рукой и резко спросила: — Подъезд к вашему складу расчищен?

Анохин каким-то скрипучим, неприятным голосом ответил:

— В моем хозяйстве всегда все в порядке… — и вдруг вздрогнул. — К какому складу?

— Не прикидывайтесь простачком, Анохин. Меня ждет дежурная машина. Идите открывайте сарай и машиной подтаскивайте запасной турбобур к буровой. У вас там новый турбинный двигатель лежит.

Анохин заморгал глазами.

— А… а… откуда вы знаете? — заикаясь спросил он. — Об этом никто не знает.

— Ну уж и не знает, — ответила Галина. — Все мастера знают, да только молчат — боятся вашего дружочка Куцына, при случае обделить может… Но разговор не об этом. О таинственной истории с турбобурами я доложу Вачнадзе и потребую создания комиссии для расследования этого дела. Вас же пока заменит Курниковский, — этот вопрос я тоже согласую… Идите работайте, а потом уезжайте домой. Я останусь здесь.

Анохин слушал и жадно затягивался дымом папиросы. Хотел, видимо, что-то сказать, но промолчал и вышел. Галина осталась одна в теплой уютной будке.

6

От выпитого шампанского приятно кружилась голова. Перед глазами чудно двоились огоньки, зажженные на елке. Галина посмотрела на Вачнадзе и улыбнулась. Он сидел напротив и, посматривая на ее порозовевшее лицо, на большие возбужденно поблескивающие глаза, на тонкие вздрагивающие брови, тоже улыбался. Он понял, почему она улыбается, и, подавшись к ней, громко спросил:

— Анохин?

Она весело засмеялась и, тряхнув утвердительно гладко причесанной головой с тяжелым узлом волос на затылке, так же громко ответила:

— Да!.. Анохин!.. А сознайтесь, Вачнадзе, хо-орошую головомойку вы мне устроили из-за него! И веселую… Я еще ни разу не получала такой веселой головомойки.

Вачнадзе закрутил головой.

— Ну-у, смотри теперь… В другой раз попадешься, я тебе такую устрою — плясать будешь.

— Эка, невидаль, — смеялась Галина. — Так я и напугалась. Волков бояться — в лес не ходить.

— Это тоже верно, — кивнул головой Вачнадзе и, откинувшись на спинку стула, как-то по-мальчишески наивно и торжествующе воскликнул: — А здорово вы четыреста двадцать вторую прошуровали! Факт, а не верится. На двадцать дней раньше срока — с ума сойти! Бригада только за ускорение сто пятьдесят тысяч рублей отхватила… Неслыханное дело!