Кокосовое молоко - страница 16

Они рассказывали, что обращались с ними в тюрьме хорошо. Их не били, и пища была питательной и обильной.

Обильной? Для других, может быть, но не для ньо Чамуля. Такой человек, как он, не мог прожить одними только лепешками и фасолью. И, конечно, как только ньо Чамуль вышел на свободу после победы своего кандидата, он тут же решил отметить это особым меню. Но тюремный пост, очевидно, ослабил его желудок, и излишества вызвали легкое расстройство. По мнению ньо Чамуля, это была весьма опасная болезнь.

Ньо Чамулю воздали должное.

За несколько дней до смерти он, как и подобает ученым людям, удостоился почестей от правительства и от частных лиц.

Газета, выходившая в Сонсонате, первой прославила великого человека на смертном одре. Передовица в высокопарных выражениях рассказывала о его великих добродетелях и той моральной поддержке, которую он оказал партии генерала Миуры во время избирательной кампании. В заключение указывалось, что правительство, как только получит сообщение об утрате, которую предстоит понести политическим и литературным кругам Исалько, готово устроить торжественные похороны за государственный счет.

Как только стало известно решение сеньора президента, в доме ньо Чамуля собрались представители местных властей и деловых кругов, чтобы отдать ему высокие почести. Доктор Килисапа-и-Шмит по поручению литературного общества возложил на грудь агонизирующей знаменитости золотую медаль.

На следующий день ньо Чамуль скончался.

Похороны были пышные. Никогда еще Исалько не видел ничего подобного. Гроб красного дерева был настоящим произведением искусства и стоил пятьсот колонов.

Но так как всегда и всюду находятся глупцы, нашелся один и тут.

— Да на что мертвецу вся эта музыка и прочая ерунда? — громогласно заявил он. — Лучше бы при жизни отдали ему те деньги, которые истратили сегодня. Как досадно отправляться в могилу в богатстве и роскоши, когда всю жизнь прожил бедняком!

Эти слова произнес старый индеец. Он оказался одним из тех глупцов, которые не могут оценить, сколь выгодны и разумны посмертные почести.

Среди индейцев Исалько укоренилось поверие, будто змеи-жужжалки обладают камнем-талисманом, приносящим удачу и отвагу.

Тот, кто хочет стать счастливым и непобедимым, знает, что ему нужно раздобыть камень. Но завладеть им можно, только бросив вызов жужжалке. Если змея проиграет сражение, она тут же выплюнет проспоренный трофей к ногам победителя.

Прием нападения змеи известен. Она впивается зубами в корень дерева и, вытянувшись в кнут, наносит противнику быстрые и сильные удары хвостом, от которых жужжанье стоит в воздухе. Отсюда и произошло ее название.

Индеец, решивший завладеть талисманом, отыскивает гнездо змеи. Как только он увидит, что она вползла туда, он бежит и затыкает вход. Это вызов к поединку, и змея это знает. Через три дня человек появляется снова; он безоружен, при нем только мешок или кусок кожи, которым он, как тореро плащом, защищается от ударов. Индеец открывает отверстие и ждет. Это самый страшный момент. Но вот змея выползает и, как молния, бросается на врага. Если тот хладнокровен, храбр и сумеет искусно ускользнуть от первых ударов, змея пропала. Она быстро сдается, сраженная ударами о землю или дерево, которыми сама себя награждает. Наступает развязка. Униженная змея подползает к победителю и выбрасывает камень к его ногам. Тот поднимает его, прячет в карман и… вот он перед вами самый храбрый и самый закаленный индеец.

Сигуамонты тоже таят в себе талисманы. Сигуамонта — птица ночная, и она всегда поет на уединенных дорогах. Туда, в поисках камня, приходят те, кто безнадежно влюблен, или ловеласы, желающие иметь успех у женщин. Талисмана можно добиться терпением, не храбростью. За сигуамонтой нужно ухаживать. И индейцы действительно ухаживают за ней, как за женщиной. «Ай, прелестная, я жизнь за тебя отдам! Я всегда буду таким, каким ты видишь меня сейчас: всегда будут думать, без конца думать о тебе. Но ты тоже пойди мне навстречу, ради своего же счастья. Скажи, что согласна…»

Индеец подыскивает самые лиричные, самые убедительные слова, какие только знает. Но, как рассказывают, сигуамонта прикидывается, будто ничего не понимает, будто оглохла, и продолжает петь. «Взгляни, неблагодарная, я обмираю по тебе».