Колдовской пояс Всеслава - страница 18

стр.

Дуняша освободила котел, варить кашу. Ей очень хотелось утереть нос Юрко за «дурную хозяйку». На дно шипящего котелка легли тонкие ломтики сала, потом колечки лука, с десяток лисичек, найденных дорогой, все это было присыпано шубкой из крупы. Евдокия не стала все сразу заливать водой, а как бабка учила, потихоньку подливала водицу, запаривая кашу.

— Ну, скоро там? — нетерпеливо сновал вкруг костра Юрко. — Живот уж сводит.

— Скоро, — улыбалась Евдокия.

Из бересты она умело свернула две ложечки, протянув одну их них чернявому:

— Откушай, Георгий, как тебя по батюшке?

— Андреич.

— Откушай, Георгий Андреич, — Дуня с поклоном поставила перед ним котелок.

— Да понял я уже, что не прав был. Хозяйка ты чудо как хороша, — Юрий спешно заработал берестяной ложкой.

Евдокия довольно улыбалась: «То-то же».

— Сама-то ешь, а то увлекусь, голодная останешься.

Вдвоем они быстро покончили с кашей. Спасть еще не хотелось. Оба сидели, глядя в костер. Юрко отодрал от палена кусок бересты и ножичком что-то нацарапал, улыбнувшись, показал Дуняше: человечек с узкими глазами и широкой улыбкой, обнимал толстопузый котелок. Евдокия прыснула от смеха. Юрий опять заводил ножом по бересте, но когда закончил работу, отчего-то не стал показывать. Дуня, сделав вид, что идет по своей надобности, зашла ему за спину, с любопытством заглянула через плечо. Мелкие буковки заплясали перед глазами. Евдокия резко отпрянула, спрятавшись по ту строну костра.

— Не понял? — Юрий изумленно вскинул голову. — Ты что же, простота деревенская, читать умеешь?

— С чего ты взял? — пытаясь унять смущение, пролепетала Дуня.

— А, так у тебя ж отец — дьякон, чай, обучил грамоте? Да по глазам вижу, что прочла.

Дуня молчала.

— Ну, прости, я же не знал, что ты грамоте обучена. Это я так, от безделья озорничаю.

— Прощу, коли перестанешь меня простотой деревенской обзывать, — насупилась Евдокия.

— Да не простота ты, то я уж понял. Ладно, не буду. Вот видишь, в огонь бросаю.

И он швырнул в костер обрывок бересты. В отблеске пламени девушка еще раз прочитала: «Хороша Дуняша, съел бы вместо каши».

Глава III. Упырь

Утро встретило путников легким туманом, обычным в это время года. Кутаясь в навершник, Дуня спешно собирала вещи в котел. Юрко промыл глаза ледяной родниковой водицей, сообщил: «Мне по нужде», и скрылся в дубраве. Евдокия, уже готовая к дороге, с поклажей за спиной уселась ждать его на березовое полено. От сонного болота поднимался белый пар, березки словно потягивались, разминая затекшие ручки-веточки. Прорезая туман, пролетела сварливая сорока, что-то гневно стрекоча на своем птичьем наречье.

— Бежим! — откуда-то сзади внезапно появился Юрий.

Девушка, ничего не спрашивая, бросилась за воем. Чернявый резко свернул к ручью.

— В воду! Вдруг с ними собаки.

Беглецы в брод пробежали с полверсты.

— А теперь по руслу назад, — за плечи развернул Дуняшу Юрко.

— Как назад? — не поняла она.

— Назад к дубраве, живей, с ручья не выходи!

Теперь они, разбрызгивая воду, бежали обратно. Евдокия не знала, что и думать: «Зачем назад, коли за нами гонятся, мы же на них выйдем? Господи, защити! Пресвятая Богородица, помоги!»

Вот и место ночевки. На поляне никого нет.

— На дерево, — Юрко сгреб Дуняшу в охапку и как пушинку закинул на ветку, — карабкайся выше, — приказал он.

И Дуня полезла, подгоняемая страхом; позади, подталкивая ее за округлые места, лез и чернявый.

— Не надо меня хватать, я и так залезу, — попыталась она отмахнуться.

— Потом от меня отбиваться станешь, сейчас надо быстрее. Вот ветка хорошая, здесь стой, держись крепче и молчи.

Дуня обхватила ствол. Сквозь листву внизу были видны только пепелище костра да палено, на котором еще совсем недавно она так блаженно-спокойненько сидела.

Юрко как белка ловко перескочил на соседний дуб, достал лук, приладил стрелу, подмигнул Дуняше. Он готовился к битве.

И тут раздались отчетливые мужские голоса. Люди приближались к поляне. Евдокия судорожно вцепилась в дерево, бросила взгляд на чернявого. Юрий нацелил стрелу куда-то вниз, он был сосредоточен и спокоен. Это немного успокоило и Дуню.