Колебания Мегрэ - страница 13

— Но зачем вы мне все это рассказали?

И фраза эта поставила посетительницу в тупик.

— Но ведь… — пробормотала она.

Хлопая ресницами, как это делают близорукие, она не нашлась, что ответить, и слабо улыбнулась, словно желая сказать, что все и без того ясно.

— Вы требуете, чтобы вашего мужа поместили в лечебницу? — продолжал комиссар, делая вид, что не придает происшедшему особого значения.

На сей раз лицо дамы вспыхнуло, глаза сверкнули, а губы гневно задрожали.

— По-моему, я не давала вам никакого повода…

Пущенная комиссаром стрела угодила в цель. Госпожа Мартон сделала вид, что хочет уйти.

— Садитесь, прошу вас. Не понимаю, почему мой вполне естественный вопрос так вас расстроил? Короче говоря, какова была цель вашего визита ко мне? Не забывайте, мы находимся в управлении уголовной полиции. Тут занимаются расследованием преступлений и правонарушений с целью задержания виновных или, в редких случаях, их предупреждения. Сначала вы заявили, что муж ваш, судя по вашим наблюдениям, вот уже несколько месяцев страдает неврастенией…

— Я сказала…

— Вы сказали «неврастенией». И поведение его настолько вас встревожило, что вы отправили своего супруга к невропатологу…

— Я ему рекомендовала…

— Хорошо, рекомендовали ему обратиться к невропатологу. Вы рассчитывали, что доктор посоветует поместить вашего мужа в лечебницу для душевнобольных?

Черты лица у госпожи Мартом обострились, голос изменился.

— Я рассчитывала, что он его вылечит.

— Хорошо. Надеюсь, он это сделал?

— Об этом ничего не известно.

— Вы позвонили доктору Штейнеру или обратились к нему лично, но он отмолчался, ссылаясь на профессиональную этику?

Госпожа Мартон напряженно смотрела на комиссара, словно пытаясь угадать, откуда следует ждать нового выпада.

— Принимал ли ваш муж какие-нибудь лекарства после посещения им врача?

— Я этого не знаю.

— Изменилось ли его поведение?

— Он мне казался таким же подавленным.

— Подавленным, но не возбужденным?

— Не знаю. Не понимаю, к чему вы клоните.

— Чего вы опасаетесь?

На сей раз паузу выдержала госпожа Мартон, как бы прикидывая, что означает этот вопрос.

— Вы хотите сказать, боюсь ли я своего мужа?

— Да.

— Я боюсь не его, а за него.

— Отчего же?

— А оттого, что сама-то я за себя постоять сумею.

— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Так почему вы пришли ко мне?

— Потому, что утром у вас был мой муж.

Ни один из собеседников не понимал другого. А может быть, гостья не желала следовать логике комиссара?

— Вам известно, что он мне сообщил?

— Если бы мне это было известно, то я…

Госпожа Мартон кусала губы. Уж не хотела ли она сказать: «…то мне незачем было бы утруждать себя».

Мегрэ не успел закончить свою мысль: зазвонил телефон, стоявший у него на столе. Он снял трубку.

— Алло, шеф… Это Жанвье… Я в соседнем кабинете… Мне сообщили, кто у вас сидит, не хочется показываться ей на глаза… Надо кое-что сказать вам…

— Иду… — Поднимаясь, комиссар обратился к посетительнице: — Прошу прощения. Меня вызывают. Скоро вернусь.

Зайдя в инспекторскую, Мегрэ сказал Люка:

— Побудь в коридоре. Если дама попытается уйти, как ее муж, задержи.

Комиссар затворил за собой дверь. Увидев бокал пива, заказанный Торрансом, рассеянным жестом взял его и жадно выпил.

— Есть какие-нибудь новости?

— Я ходил туда. Авеню Шатийон вы представляете. Словно в провинцию попадаешь, хотя авеню Орлеан совсем рядом. Дом № 17, где живут Мартоны, — новое семиэтажное здание из желтого кирпича. Большинство обитателей конторские служащие и коммерсанты. Что происходит в одной квартире, слышно в соседней, на всех этажах ребятня бегает. Мартоны, по сути, живут не в самом здании. Раньше на его месте стоял особняк. Его снесли, а двор остался. Посредине двора дерево, в глубине двухэтажный флигель. Наружная лестница ведет на второй этаж, там всего две комнаты и кабинет. Восемнадцать лет назад Ксавье Мартон, тогда еще холостяк, снял эту квартиру. На первом этаже во весь фасад витрина: раньше там была столярная мастерская. Потом столяр исчез. Мартон снял и первый этаж и устроил там довольно уютную комнату — наполовину мастерскую, наполовину living room