Колесо над пропастью - страница 14

— На шестом, — кивнула Лина. — Третье окно от угла. А что?

— Просто, — сказал Никушор. — В двадцать один ноль-ноль жди ракету.

— Ракету? — удивилась Лина. — Какую?

— Зеленую, — небрежно бросил Никушор. — Увидишь в небе ракету — сразу выходи.

— Вот еще, — махнула рукой Лина. — И не подумаю. А… зачем?

— На встречу. У нас с тобой будет свидание.

— Дурак ненормальный, — сказала Лина, но Никушор успел заметить, как по ее пухлым розовым губам пробежала улыбка.

Вечером, одолжив у приятеля ракетницу (его брат был спортсменом), Никушор устроился у окна. Время тянулось ужасно долго. В окне напротив часто мелькала тень Лины. Никушор был готов поклясться, что она смотрит в небо.

Но вот наконец и назначенный час.

Через минуту он вскинет ракетницу, выпустит ракету, они с Линой встретятся и станут гулять. И может быть, даже пойдут в кафе «Мороженое».

Вскинув ракетницу, Никушор выставил ее в окно и, зажмурив глаза, нажал на курок.

Зеленая шипящая ракета, рассыпая белые хлопья искр, ушла в сторону Лининого дома. И не успел Никушор опомниться, как на шестом этаже, в третьем от угла окне, вспыхнули занавески.

«Пожар!» — Никушор, облизав сухие губы, опустился на пол. Но потом, собрав все силы, вскочил и бросился на улицу.

Когда влетел в квартиру Лины, пожар был уже потушен.

— Лина… — начал Никушор, но осекся.

Девочка смотрела на него с презрением.

— Уходи! — сказала Лина. — И не суйся больше ко мне со своей ракетой.

— Мы еще встретимся?.. — тихо спросил Никушор, мучительно пытаясь вспомнить, что говорят в подобных случаях киногерои, но так ничего и не вспомнил.

— Нет, — отрезала Лина. — Никогда. Бабушка говорит, ты в следующий раз устроишь в нашей квартире наводнение.

Это был конец. Ракета «спалила» встречу, дотла «сгорела» любовь…

С тех пор Никушор зарекся иметь дело с девчонками. Нет у них чувства поиска, ощущения масштаба надвигающихся событий, когда хочется звонить во все колокола, палить изо всех пушек!..

Закусив губу, Никушор тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Но тут вдруг в нем что-то дрогнуло, словно выпрямилась сжатая до предела пружина. И он широко распахнул дверь.

Со всех ног по кипящим лужам, сунув за пазуху ледяную трубку, бросился бежать. Он промок насквозь, рубашка прилипла к груди и, казалось, облепила сердце.

Ноги подкашивались, и страх, противный, холодный страх, смешавшись с неотвязным чувством вины, замедлял его движения. Он словно бы плыл в дожде. И дворничиха (это была Эмма Борисовна) стала его догонять.

— Стой! — кричала она и отчаянно свистела.

Но Никушор, узнав ее голос, встрепенулся. Тело его окрепло, и злость придала ему силы. Теперь он несся вдоль слабо освещенной, погруженной во влажный сумрак улицы с утроенной энергией.

Дворничиха заметно отставала. За поворотом, где стояли небольшие, темные от дождя домишки, Никушор поскользнулся. На отсвечивающий лужами асфальт упала трубка. Она откатилась в сторону, к бровке тротуара. Поднять ее Никушор не успел: сзади повисло тяжелое дыхание дворничихи.

Вот она на минуту остановилась, подобрала трубку и тут же продолжила преследование. Но этой минуты оказалось достаточно, чтобы Никушор, вскочив на мусорный ящик, перемахнул через забор. Загремело железо крыши невысокого сарая, захлебнулись в клекоте потревоженные голуби, и все стихло…

Один лишь дождь шумел по-прежнему и брела, отплевываясь, в обратный путь дворничиха. Темные зеркала луж отражали ее сгорбленную фигуру.

На следующий день Никушор встретился с Дирижером. Встреча эта произошла у мастерской «Ремонт музыкальных инструментов». Толкнув дверь лапой, оттуда вышел Лорд. В зубах он нес аккуратный сверток. Вслед за ним показался Дирижер. Заметив у витрины Никушора, поднял руку.

— Рыцарю улицы мой привет, — сказал он и обнял Ягана.

Тот опустил голову. Некоторое время они шли молча. Никушор чувствовал тепло рук Дирижера, и ему было хорошо. Он даже зажмурился. Вот так бы шагать со старшим братом навстречу опасностям и испытаниям. Но брата у него не было, и он тяжело вздохнул.

Все-таки плохо, когда в семье ты растешь один. Совсем один, как случайный гриб в траве под огромными соснами. Они шелестят над ним ветвями, но никогда не наклонятся низко. Они ведут бесконечный спор с ветром, над ними проплывают тучи, и что им до маленького гриба, борющегося с травой! Они за него спокойны: охраняют его от молний и тяжелых градин.