Колониальные войны. Случайная переменная - страница 19

       Бо со свистом выдохнул, когда легкие под сломанными ребрами выдавили воздух, и почувствовал, как потемнело в глазах. Ощущение боли пришло с опозданием и не могло сравниться с тяжестью принятого удара. Он успел поднырнуть под брюхо медведя, и лишь его задняя часть по касательной накрыла спину Бо, вдавив в бугристые камни. Туша зверя перелетела дальше, взрывая булыжники фонтаном высоко вверх, но чувство придавившей его тяжести осталось, и только спустя минуту Бо сумел снова вдохнуть воздух раздавленной грудью.

       Острая боль мгновенно рассказала о сломанных ребрах и выбитом суставе левой ноги, но позвоночник остался целым, а это значило, что он переживет любые травмы. Бо дышал осторожно и не глубоко, давая организму оправиться от первого шока. Без резких движений он пошевелил пальцами рук, запястьями и медленно повел плечами, прислушиваясь к сигналам боли.

       Голова прояснилась, и когда он готов был уже оттолкнуть от себя землю и попытаться сесть, услышал рядом неразборчивые стенания запыхавшегося Димитро. Прежде чем Бо успел остановить возбужденного парня, тот быстро схватил его за плечи и резко повернул лицом вверх, пытаясь помочь.

       Бо тихо застонал, пропустив в глазах белую вспышку бессознательности, которая едва не увлекла за собой – теперь он отчетливо знал все повреждения тела, каждую сломанную кость и каждый оголенный нерв.

       Димитро с беспокойством смотрел в его глаза, бесцеремонно близко нависнув своим лицом.

       – Поцеловать меня собираешься?– прошипел Бо, слабо отстраняясь от парня.

       – Что произошло?– раздражающе звонким голосом закричал тот.– Я слышал выстрелы…

       – Медведя видел?– прошептал Бо, чувствуя, как с каждым словом тускнеет его голос.

       Димитро обернулся на гору мяса, которая еще недавно была опасным хищником, и с недоумением посмотрел на раненого:

       – Да, он мертв,– неоправданно громко произнес он и показал короткий нож, который сжимал в руке.– Я потому и прибежал на выручку, как услышал выстрелы.

       Бо улыбнулся, но не стал комментировать несоответствие между медведем и оружием паренька, которое сгодилось бы только для того, чтобы поскоблить тому панцирь – он был уверен, что следующая фраза будет последней перед потерей сознания, и ему хотелось использовать ее с умом.

       Поддерживаемый Димитро, Бо аккуратно извлек из кармана несколько препаратов, так своевременно запасенных в вездеходе. Отобрав по номерам несколько соответствующих случаю, он сделал череду инъекций и обхватил рукой шею парня:

       – Мне пора спать. А ты бережно затащи меня в палатку и подежурь у костра,– прошептал Бо.– Твоя очередь… Поищи еще где-то здесь пистолет. Пригодится от падальщиков…

       Он не успел подобрать нужного слова, поддавшись усыпляющему зову.

                *****

       Бо не хотел просыпаться. Он отчаянно цеплялся за ускользающий сон, понимая, что пробуждение вернет его в реальность, заполненную болью заживающих ран. Рассвет уже пробивался через матовую ткань палатки и ложился на закрытые веки светлыми пятнами, которые радужными разводами, всплывающими из тьмы, беспокоили пробуждающийся разум. Если с призраками, рожденными светом, он еще мог справиться, то шум, производимый Димитро снаружи, игнорировать уже было нельзя.

       Бо открыл газа.

       Боль вернулась, напоминая о себе с каждым вдохом. Срастающиеся ребра его беспокоили мало – сдерживая дыхание, их можно было не чувствовать. Но тазобедренный сустав горел пульсирующими вспышками, которые ритмично отзывались на каждый удар сердца.

       Он осторожно пошевелил ногой и ощупал бедро. Несмотря на то, что это вызвало вспышку новых ощущений, Бо остался доволен: выбитое бедро было вправлено на место. Накануне он совершенно об этом не побеспокоился, но предусмотрительный Димитро сам догадался его вправить. Если бы он этого не сделал, сейчас у Бо не было бы даже шанса встать на ноги, а заниматься его ногой пришлось бы уже хирургу.

       Против воли Бо испытал к Димитро теплое и непривычное чувство благодарности. И дело было не в заботе о его ранах – только безрассудная отвага паренька могла заставить его накануне броситься на выручку с ножом в руках. Альжбета была права: что-то чистое, наивное и несвойственное людям было в Димитро. Расчетливый и циничный Бо никогда бы не стал рисковать напрасно ради малознакомого и бесполезного человека.