Колос (сборник стихотворений) - страница 7
Чтобы век тебе не хворать.
И меня дождевой водою
Обливала когда-то мать.
Задевала прямо из бочки,
Говорила:
«Как с гуся вода,
Так стекай с моего сыночка
Хворь и всякая худоба».
Я и вправду вырос не хворым —
И широк и густоволос.
Где он, тополь тот, под которым
Я когда-то стоял и рос?..
Ты смотри,
Как поля вздохнули,
Как запахли кругом сады,
Сколько луж посредине улиц,
Сколько в бочках стоит воды!
ПРО МОЕГО ДЕДА
Много ходит в селе рассказов
О сутулом деде моем.
Но плохого слова ни разу
Я нигде не слыхал о нем.
От своей он не бегал доли,
Все заботливей и бедней;
Половину нашего поля
Он очистил от мертвых пней.
Он у общества нанимался
И махал, махал один.
До могилы не разгибался —
Столько вымахал десятин.
А за ним, за сутулым дедом,
Мужики подвигались следом.
Землю свежую поднимали,
Рвали прямо из-под пенька,
Урожай сам-двадцать снимали
И везли на свои тока.
Только дедушка за мозоли,
За подтеки, за синяки
Вез под осень с пустого поля
Потом политые пеньки:
Из-под ясеня, из-под ели,
Из-под дуба обхвата в два.
Ой, и жарко они горели,
Эти каторжные дрова!
Он, до гроба чернобородый,
Жизнь любил и любил природу.
И грачиной зябкой весной
Становился он сам не свой.
Знал, что скоро оттают горы,
Оживут и леса и норы.
Птица грянет из-за морей
К старым гнездам — скорей, скорей!
И просохнет земля, и дед
Будет бить по пенькам чуть свет.
До могилы чернобородый,
Он гордился своей работой.
Говорят, что разборчив был,
Что дубовые пни любил.
Крепко держится дуб за землю,
Доставать его нелегко:
Глубоко его корни дремлют,
Расстилаются широко.
Сколько ветры в него ни дули,
Ни качали из года в год,
Устоял он, не пошатнули,
А вот дедушка пошатнет.
Он мотыгой копал, лопатой,
Молодым топором кромсал.
И сдавался пенек рогатый,
Из сырой земли вылезал.
А за ним покорялись новые,
И землисты, и широки…
И согнули деда сосновые,
И еловые, и ольховые,
И согнули его дубовые
И осиновые пеньки.
А когда навсегда заснули
Руки деда, чтобы не рыть,
То едва его разогнули
В гроб некрашеный положить.
И теперь над его могилой
Куст калины да крестик хилый.
Надпись смыта — не говорит,
Кто под этим крестом зарыт.
Но живет мой старик в народе,
Не погас угольком в золе;
Каждый год сила деда всходит,
Та, что он отдавал земле. —
Был оч бедным, но скрягой не был,
Всю истратил ее в свой час.
Вот она в каравае хлеба,
В молоке, в чашке каши, в нас.
Мы и сеем под вольным небом,
На земле, что мой дед припас.
ПРО СТОЛБ
У телеграфного столба
Своя солдатская борьба.
Давно он был живой сосной,
Дышал своей вершиной колкой;
Давно он здесь,
В глуши лесной,
Чудесно пах янтарной смолкой.
И слышал, как ходил медведь
Через сушняк по косогору,
Как птицы начинали петь,
Как барсуки копали норы.
И вот впилась в сосну пила
Зубами мелкими из стали.
И ствол раздели догола
И черной жижей пропитали.
Ввернули из фарфора уши
И прикрутили провода,
И стал он поневоле слушать,
О чем гудели города.
А лет примерно через пять,
А то и через семь — не сразу —
Он научился понимать
Слова.
А через десять — фразы.
А через двадцать смысл постиг
И зажил новым интересом…
И вот стоит сухой старик,
Зеленым
Окруженный лесом.
А с ним стоят другие в ряд.
И не понять живому бору,
О чем там люди говорят
В дневную и ночную пору.
Об этом знают лишь столбы,
Что были соснами когда-то,
Товарищи одной судьбы,
Без сроков выслуги
Солдаты.
РУКИ МАТЕРИ
Да, все мы, на кого ни погляди —
От самых малых и до самых старых,-
Питались молоком ее груди
И спали на руках ее усталых.
На тех исколотых трудом руках —
На белых, черных и на желтокожих,
Которые на всех материках,
На всей Земле
Между собою схожи.
Которые тоскуют в дни разлук
О детях, разлетевшихся по свету.
И гении,
И все мы с этих рук
На землю сходим, на свою планету.
И где б мы ни стучались в поздний час,
Нам эти руки двери отпирают,
Они затапливают печь для нас,
Пока мы спим,
Рубахи нам стирают.
И эти ручи поднимает мать
От Хиросимы и до Санта-Клара,
Чтоб черным ястребам войны не дать
Обуглить голову земного шара.
РУССКАЯ ПЕЧЬ
Что он видел, верблюд кирпичный,В завывании дождевом?С. Есенин
Мы забыли, что ты была,
Избяная гора тепла,
В свое время универсалом:
Род людской от зимы спасала
И лечить при нужде могла.
Зуб заноет или живот —
Лезь на печку — и заживет.