Конец Дракона - страница 45
- Какого мальчишки?
- Колпаков ему фамилия. Андрей Колпаков…
Начальник насторожился.
- Откуда его знаешь? - Левый глаз начальника уперся в дверную ручку, и Гусев понял, что начальник смотрит на него в упор.
- По Дому пионеров знаю. В моем кружке был.
- В каком таком кружке?
- Киномехаников.
- Ну и что?
- Я думал, он тягу дал с большевиками, а вчера смотрю - он по базару шастает…
- А чего ему бежать с красными, этому Колпакову? Он что, еврей или комсомолец?
- А то, что он перед самой войной заявление подавал в комсомол. И в том заявлении клялся, что готов жизнь свою отдать, если того потребует Советская Родина. Я то заявление своими глазами читал, пан начальник.
- Не брешешь?
- Обижаете, пан начальник. Сами знаете, моя информация завсегда в точку.
- Это верно. - Начальник вытер полосатым платком вспотевшую шею. Он еще не знал, как реагировать на донос Гусева. Конечно, заявление в комсомол - это улика. Но, с другой стороны, разве не подтвердился донос мальчишки о партизане, который баламутит народ на базаре? Тут спешить нельзя, следует сначала разобраться…
- Еще чего скажешь? - спросил начальник.
- Следить за ним надо. Глаз не спускать. Через него мы на след можем напасть…
- На какой след?
- Облысеть мне на этом месте, если он не связан с красными бандюгами! Ноздрей чую - связан!
Про лысину Гусев ляпнул, не подумав. На сверкающей слоновой костью голове начальника не было ни единого волоса.
- Все изложил? - начальник поднялся со стула. Теперь Гусев уже не понимал, куда смотрит начальник- на него или на дверь. Больше походило, что на дверь.
Собравшись с духом, Гусев сказал:
- Просьба у меня к вам, пан начальник…
- Излагай ..
- Возьмите меня на службу. В полицию. От меня польза будет. Ей-бо! Не пожалеете!
- Ступай. Подумаю.
Теперь Гусев не сомневался: пан начальник смотрел на дверь.
Оставшись один, начальник провел пухлой рукой по лысине и задумался. Действительно, с этим мальчишкой не все гладко. Сколько времени прошло, а толку никакого. Бородача не нашел. Ни о ком ничего не сообщает. Шастает целыми днями. А где? Никто не знает! В комсомол рвался. Не может ему быть полного доверия. Надо следить за ним. Только чтобы аккуратно. Может, и верно наведет на след…
… Снова я бродил по базару все утро, но Бородача, конечно, не встретил. Тогда я пошел в городской клуб. Раньше это был клуб имени Октябрьской революции, а теперь его сделали клубом для немецких офицеров. Я пошел в этот клуб, чтобы повидать киномеханика Трофима Семеновича Гусева. До войны он вел у нас в Доме пионеров кружок. Я в том кружке считался самым первым и несколько раз самостоятельно крутил для ребят картины.
Когда пришли немцы, Гусева арестовали. На первом же допросе он сказал, где скрывается директор Дома пионеров. Директор был коммунист, его повесили, а Гусева выпустили из гестапо. Не зря выпустили. Потому что вскоре, он заметил на улице знакомую комсомолку, пошел за ней следом и узнал, у кого она прячется. Часы этой комсомолки теперь на моей руке…
Я застал Трофима Семеновича в его кинобудке. Он наматывал на бобину кинопленку. Я поздоровался, а он вместо приветствия сказал:
- Интересное кино вечером будет. «Дранг нах ост! - Путь на Восток» называется.
- Вот бы посмотреть! - вздохнул я.
Он даже засмеялся:
- За малым дело: стань немецким офицером и смотри, сколько хочешь!
Я тоже засмеялся. А потом стал свертывать цигарку из махорки. Раньше я никогда не курил - и у меня получилась очень большая и неуклюжая закрутка.
- Откуда табачок? - спросил Гусев. - Опротивели мне сигаретки. Ни вкуса, ни крепости!
- Тетка продает у входа в клуб. Махра - первый сорт!
- Ну да? Сиди, я зараз!
Он бросился вниз, а я остался в будке один…
Гусев вернулся злой. Торговки внизу не оказалось.
- Ладно, - сжалился я. - Будет вам табак…
Я отсыпал ему махры закруток на пять и ушел…
Шевчук, как всегда, сидел в дежурке. Я доложил, что того Бородача пока что не обнаружил, но заметил подозрительное в кинобудке: когда я вошел к Гусеву, он быстро сунул за кресло какую-то бумагу. При этом Гусев побледнел и у него тряслись руки.
- Тут дело нечисто, - сказал я.