Конфискованная земля - страница 9

— Все за нас решают, — сокрушался Сердер Осман. — Чтоб им с их окаянной премудростью пусто было.

Итак, согласно закону, поле Хасана, ограниченное с запада речкой Чикрыкжи, с востока — полем Хаджи Моллы, с севера — горой, с юга — дорогой Ахлатлы — Икиармутлу, теперь в счет долга должно было перейти в пользование Мастана.

Крестьянам удалось собрать половину денег, которые должен был Хасан. Но он заупрямился, не хотел брать их деньги. Его все-таки уломали. В результате он остался должен Мастану сто лир. Их разрешено было уплатить после сбора урожая. Чиновники уехали, к в Караахметли наступило затишье.

На виноградниках, неподалеку от Караахметли, по вечерам вспыхивают огоньки. То в одну, то в другую сторожку пробирается осторожная тень, освещая себе путь слабым лучом фонаря. Владельцы этих виноградников живут в касабе, а переселяются сюда летом, как только наступают сроки сбора винограда. Но пока еще до этого времени далеко. Виноградины еще величиной с чечевичное зерно. Поэтому летние домики стоят пустые. А огоньки, вспыхивающие по ночам, говорят об очередной холостяцкой пирушке — сюда обычно удирает из города молодежь, чтобы повеселиться.

Жители Караахметли любят слушать доносящиеся с виноградников песни. Подкрадываются поближе и слушают…

Как-то поздно вечером в виноградниках снова замерцал огонек, но какой-то робкий, словно бы невеселый. Салтык первый заметил его.

— Опять гулянка.

— А ты почем знаешь?

— Видишь, огонь?

— Ну и что? — возразил Омер. — Это пастух зажег.

— Пойдем посмотрим?

— Как же! Станут люди выпивать при одном фонаре.

— Прошлись бы… встряхнулись… — не унимался Салтык.

И уговорил. На виноградники пошли целой компанией — Эфе Кязым, Хасан, Мустафа, Омер, Сердер Осман, Рыжий Осман…

— Вот увидите, эти, из касабы, наверняка с собой и танцующую бабу привезли, — убеждал Салтык.

— Ну да, — сомневался Хасан. — Сторож там сидит, вот кто.

Перелезли через ограду, проникли в виноградник. Теперь нужно было держать ухо востро: можно напороться на собаку. Эфе Кязым не выдержал, вернулся домой. Остальные двигались молча, стараясь не шуметь.

Свет, на который они шли, оказался огнем небольшого костра. Гулко потрескивая, горели стебли чертополоха. В сумерках около костра замаячили две тени, потом разом сели к огню и больше не шевелились.

— Женщина там, глянь-ка, — прошептал чуть слышно Мустафа.

Это разожгло любопытство. Всем захотелось подойти поближе, но Хасан остановил товарищей.

— Совсем не похожи на городских, — заметил Сердер Осман.

— Видно, крестьяне.

Женщина сидела поодаль от мужчины. Оба смотрели в огонь. Мужчина оказался безбородым парнишкой. Глаза его так и сверкали в темноте, будто две звезды.

— Тут что-то не так, — прошептал Мустафа.

— Слышь, — обратился Рыжий Осман к Хасану, — непростое дело-то, а?

— Нет тут ничего особенного, — пытался задержать товарищей Хасан, но его уже никто не слушал.

Все сгорали от любопытства.

Увидев людей, парень выпрямился и сжал в руке палку.

— Здравствуйте, — сказал Рыжий Осман. — Мы на огонек прибрели. Просто так, без всякой задней мысли.

Парень не выпускал палки из рук, глядел настороженно.

Рыжий Осман шагнул еще ближе.

— Да вы не бойтесь. Может, вам помочь чем нужно?

Парень стоял в нерешительности, все еще сжимая в руках палку. Девушка съежилась в комочек. На лице ее застыл испуг. Огромные, широко раскрытые глаза, не мигая, смотрели на незнакомых людей.

— Твоя жена? — спросил Сердер Осман, кивая в ее сторону.

Парень не ответил. Было видно, что вопрос ему не по душе.

— Если кто-нибудь вас заметит, быть беде. Это виноградник Сыддыка, а Сыддык — самый пакостный на свете человек. И жмот к тому же.

— Мы ничего здесь не трогаем, — ответил парень.

Девушка отодвинулась еще дальше и потупила глаза.

— Да я вовсе не к тому, друг, — встрепенулся Рыжий Осман. — Что с того, если вы поживете здесь несколько дней. А только знать тебе про него надо. Это такой горлодер. Чуть что — скандал затевает. Если увидит вас, такое устроит…

Хасан молча сел к огню. Парень поглядел на него уже спокойней.

— Ну-ка, — наклонился он к девушке, — поди посиди в сторожке.