Конго глазами художника - страница 14

Мужчины, которые, словно исполинские пауки, медленно карабкались вверх по пальмам, были обычным утренним зрелищем. Часто — чересчур часто — они падали и разбивались насмерть или сильно калечились.

Однажды утром, когда мы с Нзиколи тихо и мирно попивали свой кофе, с улицы донеслись шум и гомон. По деревне бежал мальчишка и что-то кричал с отчаянием в голосе. Лицо Нзиколи из удивленного стало суровым.

— Его отец упал с пальмы. Мальчик кричит: «Он убился! Он убился!»

Собрался народ, мальчишка, заливаясь слезами, указал на тропу, ведущую к масличным пальмам. Все ринулись туда и пропали в высокой траве. Деревню сковала тяжелая тишина. Дети бросили свои игры, всякая деятельность прекратилась. Потом снова послышались крики. С поля прибежала жена упавшего. Громко причитая, она поспешила следом за другими.

Я не знал, как себя вести. Чувствовал себя слишком чужим, чтобы вмешиваться. И только передал через Нзиколи, что могу, если понадобится, тотчас отвезти пострадавшего в миссионерский диспансер.

Деревня замерла в немом ожидании. Первой вернулась жена. Прибежала на деревенскую площадь и начала с истошным криком кататься по земле. Она рвала на себе волосы и одежду, мазалась землей и песком.

Затем показались четверо мужчин с наспех сделанными носилками. Следом молча шла мрачная толпа. На носилках лежал покойник. Перелом позвоночника. Заношенная белая рубашка и набедренная повязка были облиты пальмовым вином. Жена, причитая, упала на мертвого мужа. Ндото и другие женщины силой подняли ее на ноги, постепенно успокоили и увели в дом.

Туда же внесли покойника в гробу, который в два счета сколотил деревенский столяр. Дали знать родным и близким в соседних деревнях. Весь день к дому шли люди. Ближайшие родственники проходили внутрь, к жене покойного. Звучали нескончаемые громкие причитания.

Другие гости устраивались на улице. Женщины от дельно: печальные лица, глухие рыдания… Мужчины рассаживались вокруг костра. Как ни странно, они вовсе не были настроены трагически. Громко смеялись, переговаривались, словно бы и не слыша женских стенаний. Возможно, мужчин взбадривало прилежное употребление пальмового вина.

Дом покойного украсили зелеными лианами. На крышу положили шкуру дикой кошки, а по бокам воткнули рога антилопы. Нзиколи пытался, как мог, объяснить мне смысл обряда. Дескать, шкура и рога посвящены Нзобби, чтобы его дух витал над домом. На землю перед дверью положили четыре барабана; из банановой плантации за домом доносились выстрелы: там отгоняли злых духов.

На закате зазвучали барабаны, собравшиеся затянули унылую песню. Каждый по очереди заходил прощаться с покойным. В руках участников ритуала появились зеленые ветки Затем вынесли гроб; тело было закутано в белую материю. Приколотили крышку, накрыли гроб красной накидкой и положили сверху четыре палки, обернутые шкурой дикой кошки.

Некоторое время тлился спор, кому за кем идти в похоронной процессии. Он прекратился лишь после того, как несколько человек, рассердившись, ушли домой. Шествие возглавили три барабанщика. Они выбивали короткую резкую дробь. Восемь человек несли на плечах две жерди, на которых поперек был положен гроб. За гробом шли мужчины, после мужчин — женщины.

Четыре человека бегали взад-вперед, обмахивая участников процессии пучками веток. Можно было подумать, что они сражаются с мухами; на самом деле, они прогоняли злых духов. С полпути все женщины вернулись в деревню. Дальше идти им не полагалось.

Могила находилась за банановой плантацией. Она была неглубокая, от силы один метр. Дно застлано одеялом, стенки закрыты соломенными циновками с красивым узором.

Приподняв в одном конце крышку гроба, внутрь что-то засунули — что именно, мне выяснить не удалось. Когда гроб опустили в могилу, оказалось, что она коротка. Один человек спрыгнул вниз и удлинил ее лопатой Наконец гроб лег на место, его накрыли толстым слоем сухой травы, потом засыпали оранжевой землей.

Едва закончились похороны, мрачная атмосфера мигом развеялась. Собравшиеся громко разговаривали, курили рассказывали забавные истории. Все смеялись, у всех были веселые лица. Вскоре толпа не спеша двинулась обратно в деревню.