Корабль-призрак - страница 8

Филипп прошел в смежную комнату, кинулся на постель и тотчас же заснул тем крепким тяжелым сном, каким обычно засыпают за несколько часов до казни приговоренные к смерти преступники. Пока он спал, пришли соседки и приготовили все, что требовалось для похорон вдовы Вандердеккен. Они не тревожили Филиппа, чтобы он подольше не возвращался к своему горю. В числе других после полудня явился мингер Путс, который уже знал о смерти своей пациентки и, имея час свободного времени, решил зайти к Вандердеккенам в расчете на то, что это принесет ему лишний гильдер вознаграждения. Он поднялся в комнату, где лежала покойница, постоял там, а оттуда заглянул в спальню Филиппа и потряс его за плечо, чтобы разбудить. Проснувшись, Филипп сел на постели и увидел перед собой доктора.

– Мингер Вандердеккен, – заговорил отвратительный маленький лекарь, – все произошло, как я заранее знал. Она умерла. Не забудьте, что с вас причитается еще один гильдер, и вы обещали непременно уплатить мне за все. Общая сумма вместе с препаратами составляет три с половиной гильдера при условии, что вы вернете мне склянку из-под лекарства.

Филипп, в первую минуту не вполне сознававший, что происходит, наконец стряхнул с себя остатки сна, и перед ним предстала горестная явь.

– Вы получите три с половиной гильдера и вашу склянку, господин Путс. – Юноша встал с кровати. – Не беспокойтесь.

– Да-да, я знаю, что вы уплатите мне, если будете в состоянии. Но, видите ли, мингер Филипп, это может случиться нескоро – неизвестно, когда вам удастся продать домик. Вдруг вы не сразу найдете на него покупателя? Я тоже не желаю слишком давить на людей, когда у них нет денег, поэтому предлагаю вам разумный выход из положения. На шее у вашей покойной матушки я заметил одну вещицу, которая, впрочем, не имеет никакой ценности, решительно никакой, но я католик и чту святыни. Желая вам помочь в вашей затруднительной ситуации, я готов взять эту вещицу, и мы с вами будем квиты. Я сочту, что вы уплатили мне сполна, и дело с концом.

Филипп слушал внимательно и понял, на что намекает старый негодяй: на ларчик с частицей Животворящего Креста, которой поклялся Виллем Вандердеккен, давая свой губительный обет. Никакие кучи золота не заставили бы Филиппа расстаться с семейной реликвией.

– Уходите! – резко произнес он. – Убирайтесь сейчас же! А деньги свои вы получите.

Но мингер Путс отлично знал, что миниатюрный квадратный ларчик, в котором хранилась святыня, был из чистого золота и стоил в десять раз больше того, что ему задолжал Филипп. Кроме того, Путс догадывался, что и сама реликвия стоит немало, – в те времена подобные святыни ценились очень высоко. Одним словом, алчный лекарь сообразил, что, продав ларчик с его содержимым, выручит за него весьма приличную сумму. Прельстившись дорогой вещицей, Путс снял ее с шеи покойницы в тот момент, когда оставался один возле ее тела, и спрятал реликвию у себя на груди.

– Мои условия выгодные, – продолжал он уговаривать Филиппа, – и вам лучше бы согласиться на них. Какая вам польза от этой вещи? Вы же выбросите ее, как ненужный хлам!

– Я сказал вам, что нет! – крикнул Филипп, выходя из себя.

– В таком случае дайте мне эту вещицу под залог, пока не уплатите долг, мингер Вандердеккен! Это справедливо. Вы же понимаете, что я не хочу терять своего. Как только вы принесете мне три с половиной гильдера и склянку из-под лекарства, я возвращу вам вашу безделушку.

На этот раз негодование Филиппа выплеснулось через край: он схватил мингера Путса за шиворот и вышвырнул за дверь.

– Вон! – закричал он. – Чтоб духу здесь не было! Иначе…

Юноша не успел конкретизировать свою угрозу, потому что старикашка буквально кубарем скатился с лестницы, выскочил из двери и засеменил по мостику. В какой-то момент Путс пожалел, что стащил ларчик, но его поспешное бегство помешало ему вернуть Филиппу реликвию, а теперь было уже поздно. Вымогательство Путса навело Филиппа на мысль о шкатулочке, и он зашел в комнату, где лежала мать, чтобы снять с нее реликвию и взять ее себе. Он отдернул полог и протянул руку к шее покойницы, где на черной ленте всегда висела миниатюрная золотая шкатулочка, но та внезапно исчезла вместе с лентой. «Украли! – подумал юноша. – Но кто? Соседки никогда не осмелились бы на такое святотатство, никогда! Все ясно: это дело рук старого мерзавца Путса. Я не оставлю у него нашу святыню, я отниму ее у него, даже если он ее проглотил. Разорву вора на части – и достану то, что он похитил».