Коран. Биография книги - страница 27

Для Табари Коран стал, прежде всего, следующим этапом Откровений, которые уже нашли отражение в Библии. Коран, в его представлении, был преумноженной Библией, поскольку в нем содержалось множество знакомых иудеям и христианам историй, но с новыми акцентами. Будучи гораздо короче еврейской Торы, Коран по объему больше, чем христианские Евангелия. Хотя Мухаммад и не совершил никакого чуда, Коран стал Божественным чудом, которое передал пророк. Неоднократно задача толкователя заключалась в том, чтобы показать, как Откровения, ниспосланные Мухаммаду, воплощали ранние пророчества, а также превосходили их по масштабу, точности и проницательности.

Один из первых примеров особого подхода Табари появляется в его толковании Открывающей Книгу суры. В последних стихах говорится:

Имитируя сократический диалог, Табари разговаривает с неизвестным собеседником. Тот спрашивает его мнение о людях, которые находятся под гневом, и о заблудших.

Табари отвечает: «О тех, кто находится под Божьим гневом, Господь говорит в Своих Откровениях так: «Тот, кого проклял Аллах и на кого разгневался, и сделал из них обезьян и свиней, и кто поклонялся тагуту. Эти — злостнее по месту и более сбившиеся с ровного пути» (5:60)».

Иными словами, Табари толкует Писание понятиями, установленными самим Кораном, размышляя над Открывающей сурой — семью стихами, ставшими прообразом всех откровений Книги Знамений, законник истолковал ее с помощью обращения к последующей суре «Трапеза». Там для понятия «гнев» и «заблуждение» используются те же арабские слова. Кажется, что во втором случае иудеи и претерпели гнев Божий, и сбились со своего пути, то есть, заблудились.

Затем Табари подтверждает особенность этой религиозной группы, цитируя множество страниц из Преданий о пророке Мухаммаде (хадисов), в котором иудеев называют теми, на кого Господь негодует.

Позднее он отмечает: вторая часть фразы могла относиться и к другой религиозной группе. Может показаться, что те, кто находится под гневом Господа, — это те же люди, кто сбился с ровного пути. Однако, на самом деле, это, вероятно, разные группы. Вторая отличается тем, что сбилась с пути. Это могут быть христиане, что кажется очевидным позже, из суры «Трапеза», когда Господь приказывает:

Тем, кто прочтет комментарии Табари к последним аятам Открывающей Книгу суры и на этом остановится, будет казаться: толкователь открыто выражает свои взгляды против иудеев и христиан. Он выставляет ислам единственно верной религией за счет двух ее предшественников — иудаизма и христианства. Но откровенно спорное понимание его комментариев смягчается последующими дополнениями.

В каждой главе своего толкования Табари цитирует комментарии, сделанные ранее. Он суммирует прежние точки зрения до того, как высказывает свое мнение. Ученый не сделал окончательных выводов о том, что могли бы «в действительности» значить определенные стихи Корана.

Табари начинает с риторического вопроса: почему Всемогущий ниспослал такое длинное Откровение в самой первой суре? Разве недостаточно первых двух стихов, превозносящих Аллаха, как милостивого и милосердного, Господа миров, Царя в День суда? «Какая еще мудрость, — спрашивает богослов, — содержится в пяти других аятах, кроме той, что уже есть в первых двух?»

Этот риторический вопрос позволяет Табари по-другому сформулировать Божественное провидение. Прежде всего, оно должно было подтвердить Божественное происхождение Корана. Его форма соответствует его содержанию. Одновременно подтверждая предыдущие Писания, Книга Знамений отличается от них своей чудесной структурой, исключительной логичностью и уникальной формой композиции.

Хотя подражателей множество, все они проигрывают в попытках сравниться с ним. Ораторы не могут воспроизвести четкую упорядоченность даже самых коротких глав. Ученые устали от попыток описать форму хотя бы части Корана. Поэты озадачены и поражены его внутренним звучанием, которое выходит за рамки всех правил стихосложения.