Коран. Биография книги - страница 28

Что касается людей умственного труда, то, по мнению Табари, их способности в подходе к изучению Книги Знамений более всех достойны сожаления. Все, что они могут сделать — это принять и подтвердить, что Писание шло от Великого Господа, от Победителя. В Коране содержится такой смысл, которого нет ни в одной другой книге, посланной с Небес на землю. Через рассказы, споры и притчи Книга дает руководство к действию и приказы воздержаться от каких-то поступков. Есть отрывки, которые привлекают, и эпизоды, которые пугают.

Самым главным Табари считает нравственную силу Писания. Книга Знамений посредством отрывков, которые привлекают или страшат, прежде всего, демонстрирует Божественное провидение. И нигде это провидение не изображено так ясно, как в последних двух аятах Открывающей Книгу суры. Они служат общей цели, которая не ограничивается и для иудеев, и для христиан. «Упоминая в ней о характерном воздаянии, которое Он обрушил на тех, кто ослушался Его, и наказании, которому подверглись те, кто пошел против Его воли, Он стремился вызвать у Своих служителей страх перед неповиновением Ему и подверганием себя Его гневу». Другими словами, иудеи и христиане — типичные представители всего человечества, как и мусульмане, которые могли не подчиниться Божьей воле и не пойти прямой дорогой.

Табари предлагает более универсальное понимание не только Открывающей суры, но и всего Корана. Главным образом, он акцентирует внимание на том, чтобы к Мухаммаду относились, как к последнему пророку, и, по меньшей мере, к преемнику Ибрахима и подтверждению его деяний. Именно в сказании о пророке Ибрахиме сообщается и о том, что произошло с Мухаммадом. Ибрахим прошел путь от неведения и наивности (6:77-78) до неуверенности (2:260) и, наконец, до веры в Единого Господа, милостивого, милосердного.

Именно Ибрахим преодолел путь от неведения до пророчества, от идолопоклонства до единобожия. Он принимал Божье благословение для всего человечества, и сделал Аравию местом жительства своих истинных потомков, тех, чье семя передавалось от его жены Агари к ее сыну Исмаилу, а затем и всем арабам, включая племя курайш, где родился пророк Мухаммад.

Когда арабы в целом и курайшиты в частности по милости Господней имели власть, милость настолько принадлежала исключительно им, насколько гнев и наказание были ожидаемым и вероятным исходом для иудеев и христиан. Божье расположение коснулось и одних, и других. Это подтверждают некоторые отрывки из Корана. Однако, как утверждал Табари, оно распространялось не только на мусульман-арабов, но и на жителей Персии, которые присоединились к мусульманскому сообществу после того, как арабы завоевали Ирак и Иран.

Хотя Табари был уроженцем Персии и читал Коран отчасти как перс, он являлся человеком своего времени. К концу третьего века по календарю Хиджры исламское учение больше не являлось новым. Но ему еще было далеко до того, чтобы считаться устоявшимся законом и наставлением для праведных мусульман. Казалось, богослов пытался понять смысл того, как ручейки познаний, предшествующих ему, превращались в океан толкования, который мог в равной степени и ввести в заблуждение, и стать источником информации. Как один человек может выдвинуть критерии для оценки целого океана значений, которые содержатся в Великом Коране?

Табари считал необходимым делить все знамения на три категории. К первой группе относятся те, которые должен был разъяснить людям пророк Мухаммад, и только он (16:44 и 64). Другую группу стихов мог истолковать Господь и только Он — например, аяты, указывающие на последний час суда, о котором не знал даже пророк (7:187). И, наконец, выделялась третья, самая многочисленная группа стихов, которую мог комментировать каждый, кто знает арабский язык Корана.

Табари назвал свою великую работу «Полное описание толкования стихов Корана». Слово «толкование» по-арабски звучит как «тавил» — буквально, «возвращение к истоку». Иными словами, это попытки объяснить Коран через само Писание.

Для богослова «тавил» казался равнозначным другому понятию, «тафсир». А это — толкование значений отдельных слов, фраз и отрывков из Корана. По мнению Табари, оба слова сливаются воедино, словно два притока одной реки, они являются синонимами одного понятия.