Коран. Биография книги - страница 46
В этом плаче Икбал не намеревался отвергать Господа или веру в Него, но многие мусульмане того времени поняли «Жалобу» именно так. Они обвиняли поэта в том, что он позволяет себе столь открыто обращаться к Богу. Его манеры, ворчали они, скорее напоминали пьяного суфия, как Руми, чем разумного ученого, подобного Табари.
Икбал размышлял над их словами. Он пытался вообразить, что мог бы Господь ответить на его жалобы. Четыре года спустя, в 1913 году, в его родном городе Лахоре, в мечети, построенной могольским правителем Шахом Джаханом (там, примерно за двадцать лет до того, произносил речь сэр Саид Ахмад-хан) Икбал представил ответ Бога на жалобу:
Этот диалог между Богом и человеком дался Икбалу нелегко. Он сжег его душу. Грубый и суровый, поэт имитировал напряженные поиски суфийских учителей из исламского прошлого.
Однако поэт призывал современный мир породить своих собственных духовных личностей, не боящихся рисковать — тех, кто осмелится выступить от имени других, чтобы обрести благословение Господа и узнать Его Волю. Поэт наполнил новым содержанием эту древнюю форму диалога, знакомую (если не всегда применимую) всем мусульманам. Его задачей стало построить мост между исламом и современным миром, при этом не поддерживая колониальный режим и не выбирая атеизм. Как Икбал говорит в другой поэме, которая вторит одной из его любимых тем Корана — Ибрахиму в огне (21:68-69):
Когда огонь национализма пронесся по Индии, взволновав мусульман, а также индусов и сикхов, Икбал постарался ответить на дилемму Ибрахима. Наконец, он дал ответ, но не в стихах, а в прозе. В 1928 году ученый прочел шесть лекций мусульманским студентам в Мадрасе, которые потом были напечатаны в книге под названием «Реконструкция религиозной мысли в исламе». В ней поэт раскрывает мусульманское прошлое в диалогическом пространстве европейского настоящего. Используя Коран в виде лакмуса, он критикует своих предков-мыслителей. «Пока греческая философия в большой степени расширяла кругозор мусульманских мыслителей, — сокрушается Икбал, — но, в целом, она затуманила их понимание Корана». Но величайшие современные европейские мыслители, пытаясь примирить науку с прогрессом, также потеряли свой путь во Вселенной. «Современный человек, то есть современный европеец, — отмечает поэт, — перестал жить душой, внутренней жизнью».
Чтобы реконструировать религиозную мысль в исламе, необходимо сначала переместить, отыскать и отпраздновать жизнь изнутри, испытать другой опыт, как измерение повседневной жизни. Чтобы сформулировать доводы для «Реконструкции религиозной мысли в исламе», Икбал использует Коран на арабском языке — Книгу Знамений, а также его персидский перевод, «Маснави», выполненный Руми. Его цель состоит в том, чтобы найти мусульманские источники, которые могут ответить на вызов, брошенный европейскими мыслителями, а также колониальным правлением. Великий Коран и «Маснави» мауланы — это ответный удар европейским светилам, от Чарльза Дарвина и Зигмунда Фрейда до Бертрана Рассела и Альберта Эйнштейна.
«С повторным пробуждением ислама, — пишет Икбал, — необходимо независимым взглядом проверить, что придумала Европа и насколько выводы, к которым она пришла, могут помочь нам в пересмотре и, если нужно, реконструкции богословской мысли в исламе». Благодаря тому, что общественная европейская деятельность и технические достижения принесли пользу всему человечеству, появилась необходимость проверить даже Божественные откровения. Для современного человека Коран служит подтверждением вечной ценности посланий Джибриля пророку Мухаммаду. Ведь «общее эмпирическое отношение Корана вызвало у его почитателей чувство глубокого уважения к настоящему и, в конечном итоге, сделало их основателями современной науки».