Корни тамариска - страница 2

Дорога номер один, пронизывающая Вьетнам с севера на юг, — железнодорожная и шоссейная ось страны.

Фары вскоре пришлось погасить. При тусклом свете подфарников мы увидели город-призрак. Развалины и развалины. Это Фули. Поворот, перекресток. Здесь когда-то был центр города: кинотеатр, кафе, пагода. Сейчас нет ничего. Впрочем, во Вьетнаме руины не остаются долго для всеобщего обозрения. Их затягивает буйная тропическая растительность.

За эту поездку я не видел ни одного уцелевшего города.

Скоро мы свернули с приличного асфальтированного шоссе. Машины медленно шли по дамбе, где участки Дороги без какого-либо специального покрытия затвердели, образовали ребристую поверхность с ямами и ухабами. Стоит немного прибавить скорость — и начинается «езда верхом». Изо всех сил цепляешься за ручку на спинке переднего сиденья, чтобы не швырнуло в сторону, не ударило сильно головой о верх, не вытряхнуло из машины на неожиданном ухабе. Надеваешь пробковый шлем. Удары становятся мягче. На следующий день на плечах и лбу все равно синяки, на голове — шишки.

Неожиданная пробка из десятков автомашин. Эх, если налетят американцы! Я посматриваю на автомашину, груженную снарядами, впереди нашего «газика» и тяжелый бензовоз сзади. Пробка понемногу рассасывается. Трогаемся дальше. Снова «езда верхом» — и снова пробка. Понтонный мост громыхает под колесами, рядом — рухнувшая одним концом в воду чугунная ферма старого моста. Десяток километров сравнительно приличной дороги. Из темноты появляется девушка-ополченка, по-русски повязанная платком, с измученным лицом, но улыбающаяся. Она сигналит фонариком, указывая, что надо остановиться. Перед будкой КПП — красный флажок: движение по новому понтонному мосту открыто с той стороны. Урчат встречные машины. Падает красный флажок, мы трогаемся. Посреди моста, на одном из понтонов, почти под колесами проходящих грузовиков две девушки-ополченки, не обращая ни на кого внимания, уплетают рис из белых тряпочек, положенных в конические шляпы, и весело болтают. Вряд ли можно придумать более универсальный головной убор, чем эти шляпы, плетенные из рисовой соломки. Они спасают от дождя и солнца. Ими можно зачерпнуть воду и напиться, в них можно положить тряпочку с рисом и перекусить. Их используют в жару как веера. Девушки очень кокетливо перевязывают подбородок шляпной ленточкой.

Навстречу идут колонны автомашин, как правило пустых. Они побиты, с измятыми крыльями, покрыты слоем пыли, замаскированы ветками. Иногда нам приходится посторониться и пропускать технику — ракеты, тяжелые орудия, зенитки, радары, кухни. Дороги Вьетнама живут только ночью, днем на них не увидишь автомашин.

Проезжаем мимо тихих деревень, где перед рассветом дороги наполняются легким топотом сотен ног. Женщины и — реже — мужчины в конических шляпах с двумя корзинами на бамбуковом коромысле идут танцующим шагом. Как-то раз пришлось взять это коромысло на плечо, и я удивился: в корзины клали килограммов по сорок-шестьдесят груза, а когда прошелся с ним, понял: коромысло пружинит в такт пружинящему шагу.

Вот и старый знакомый — мост Хамжонг. Я побывал здесь месяца два назад. Снова он показался мне живым, со стальными повязками бинтов, с ранами размером от копеечной монеты до большого блюда. Одна из «кал, клыков «Пасти дракона» (перевод слова «Хамжонг»), между которыми он повис, лопнула от мощного взрыва. Куски больших камней отброшены на сотню-полторы метров. Опрокинутые тела паровозов, искореженные вагоны. Но по мосту идут машины. И это после двух с половиной лет бомбежки!

Въезжаем в Тханьхоа. У какого-то небольшого дома шофер остановил «газик» и выскочил.

— Семья у меня тут, я на несколько минут.

— Если жена, оставайтесь на ночь, мы сами доберемся до гостиницы.

— Нет, жена в эвакуации, здесь одни старики.

Несколько минут в тихом-тихом, как будто совсем безлюдном городе. Я уже бывал здесь. Город стал одноэтажным. Больших каменных зданий почти не осталось. Видим рухнувшее от взрыва тяжелой бомбы крыло госпиталя с явно различимым знаком Красного Креста; расколотый надвое слон валяется перед входом в пагоду Двух слонов.