Королева морей - страница 17

— Господи, смилуйся над рабами твоими! — шептали губы несчастных пленниц. — Избавь от мук незаслуженных. Горемыки мы несчастные!

Охрана щелкала бичами, стращала и подгоняла уставших и опустошенных людей, а Спиро и не думал о том, что это люди, и высчитывал будущие барыши, постоянно шевеля губами и перебирая четки.

Теперь он аккуратно исполнял все обряды, предписанные Кораном, производил омовения ног и лица в положенное время, и никто бы не поверил, что всего несколько дней назад он так же истово возносил свои молитвы Богу христианскому.

— И как только Бог может терпеть такого перевертыша? — спрашивала Ася у подруг.

— Бог все видит, и каждый получит свое, пусть не на этом свете, так на том, — отвечала Катерина, самая старшая из девушек.

— А на этом свете можно измываться над нами и Богом? Да у всех нас не наберется столько смертных грехов, сколько он один их носит! И ничего! Разве можно быть таким лживым?

— Он привычен грабить. Все это отродье под корень извести надо, да не получается. Купец Бога вспоминает только на смертном одре! Все они кровососы, ироды и душегубы! — и такая злоба сквозила в словах Катерины, что Ася даже чуть отстранилась от подруги. Мурашки пробежали по спине девушки, ее передернуло, хотя совсеми словами Катерины она была согласна.

Наконец вдали засияли минареты и купол мечети Джума-Джами. Караван входил в захудалый городишко Гезлов. В гавани слегка покачивались корабли, ветерок нес запахи и свежесть моря. Ася встрепенулась.

Теперь уже небольшой караван с трудом разместился в сарае. Ясыркам отвели большую низкую комнату с соломой на глиняном полу. Здесь они должны были дожидаться погрузки на судно.

— Загнали в кошару, как скотину, заметила Нюрка, с тоской оглядывая помещение.

— Кто же тебе хоромы-то даст? — хмуро отозвалась Катерина. — Ведь не бояре.

— Да, сколько страхов выпало на наши головы! Погоди. Сейчас тяжело, да не срамно, а вот о том, что ждет нас, думать не хочется.

— Вот это верно, подружка. Жить так нам привычно, не баре, а вот запродадут нас, горемычных, по гаремам — тогда мамоньку вспомним!

Пленницы дружно ударились в рев, обнялись и так выли, пока Думдур не успокоил их плеткой. Он коверкал русские слова, ругался и охаживал девок на все стороны. Затем, уже после заката, дверь страшно заскрипела, и пожилая татарка, закутанная в чадру, внесла котел с похлебкой и мешок с лепешками.

Девушки вяло поели, тоска и страх отбивали аппетит. А татарка вернулась, бранилась по-своему, унесла котел и ведро, из которого выпили всю воду.

— Вот еще ведьма на наши души христианские, — вслед татарке пробурчала Матрена.

Асе сразу вспомнилась матушка, грудь заныла, слезы закапали из глаз. В помутившейся голове застучали молоточки, рыдания трясли девушку, и Нюра ласково прижалась к подружке, успокаивая и уговаривая. Так они и затихли на полу, пропитанном вонью и пылью.

Луна заглядывала в щели двери, караван-сарай затих, и пленницы тоже в изнеможении погрузились в тяжелый сон, забывшись до утра.

А по темным сторонам улиц к караван-сараю медленно пробирались три всадника. Они хорошо знали городок и без труда достигли ворот.

— Как ворота откроют — так сразу врывайтесь и сбивайте замок с двери. Не мешкать. Хватай девок — и на коней, — шепот Аметхана вызвал одобрительные кивки его товарищей. Все и так уже было договорено, но Аметхан счел не лишним напомнить еще раз перед самым налетом.

Привязали коней к коновязи. Аметхан негромко застучал в ворота рукоятью плети. Долго никто не шевелился, но наконец зашаркали шаги, открылось окошко в воротах, и голос рассерженного стража спросил:

— Кого аллах принес в такую позднюю пору? Не велено никого впускать ночами.

Аметхан выбросил руку в окошко и схватил говорившего за бороденку.

— Не кричать, а то языка лишишься, затем и головы, зловеще зашипел разбойник. — Открывай ворота немедленно!

Страж подергался, но бороды лишиться не рискнул. Он пошарил руками по поясу и долго вставлял ключ в замок. Ему было неудобно делать это, ведь Аметхан бороду не отпускал. Ворота приоткрылись, и разбойники проскользнули во двор. Сторож указал на комнату пленниц.