Королева Реформации - страница 7
Вскоре после того, как аббатисса удалилась, мучительный запах жареной сельди проник в келью Кати. Чувствуя голод, Кати пыталась не обращать на него внимания и сосредоточиться на задании. Для начала она решила нарисовать карту Римской империи. В двух книгах, принесенных аббатисой, были такие карты, и ей оставалось лишь сделать копию.
Положив перед собой самую большую карту, Кати начала делать копию от руки. Ей постоянно приходилось опускать перо в чернила, а затем посыпать песком уже написанное, так что это отнимало много времени. Но работа была интересной. Только она провела темную линию, отделяющую Францию от Германии, как зазвонили к ужину. Этот звук еще более усилил голод. Однако, помня о том, что ей нужно оставаться в келье, она продолжала трудиться над картой. Когда работа была наполовину сделана, неожиданно вошла аббатиса. „Я принесла тебе воду и хлеб, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты знала, что мне это неприятно, но, сестра Катерина, нам нужно поддерживать порядок, и ересь не должна проникнуть в наш монастырь!“ Повернувшись к выходу, она добавила: „Хлеб свежий, только что из печи“.
Из трапезной доносились голоса и смех монахинь. К этому времени запах сельди и капусты усилился. Подавив гнев, Кати съела хлеб и выпила воду, затем она снова занялась картой. Она допустила ошибку при первой попытке и сделала Богемию слишком большой. Взяв чистый лист, она снова погрузила перо в чернильницу.
Кати и рисовала и посыпала песком написанное, а ее мысли вернулись к святому Бернару, основателю ее любимого Цистецианского ордена. Она и аббат, родившийся в 1090 году, имели много общего. Подобно ей, он родился в благородной семье и также утратил мать. Это случилось позже, когда ему было 17, тем не менее Кати знала, что он испытал все тяготы этой потери.
Иногда монахини подшучивали над Кати из-за ее любви к человеку, которого канонизировали в 1174 году. Как-то раз, когда над едой кружили мухи, одна из монахинь сказала: „Святой Бернар страдал желудком. Когда в церкви мухи досаждали ему, он отлучал их, и все они умирали. Почему ты не сделаешь то же самое?“
Теперь, когда Кати думала об этом человеке, всегда стремившемся к простоте, она вспомнила чудо, приписанное ему. Один знатный лорд обратился к Бернару, чтобы исповедоваться ему перед смертью. Но, открыв рот, он не смог произнести ни звука. Удивленный этим Бернар запел гимн, пока он пел, к лорду вернулась речь. Через три дня после исповеди он умер. Это было первым чудом Бернара.
Пока Кати вспоминала все это, к ней пришло вдохновение. Может быть, Господь использует ее для того, чтобы она вела к свету других и показывала, что спасение достигается верой, а не наказанием, не добрыми делами и повторением? Восхищенная этой идеей, она случайно написала „Богемия“ на юго-восточной границе Саксонии вместо „Бавария“. Она опять испортила карту, пришлось все начинать сначала.
Когда святой Бернар решил удалиться от мира, он убедил 31 из своих последователей пойти вместе с ним. Размышляя об этом, Кати кинулась к окну. Внутреннее побуждение заставило ее открыть и снова закрыть его. Да, оно было довольно широким, и худенькая девушка могла пролезть в него! Однако до земли далеко. Но деревянный сарай прямо под окном делал прыжок возможным. Достаточно прыгнуть вправо, а затем с крыши на землю. Испытывая странное возбуждение, она запела свой любимый гимн святого Бернара:
Кати уже засыпала, когда в ее дверь тихонько кто-то поскребся. Мгновение спустя Аве фон Шенефельд прокралась к ее кровати. При свете свечи, которую она держала, Кати заметила пакет у нее в руках. Она была без покрывала, и ее темные волосы напоминали щетку.
„Я кое-что принесла тебе“, — сказала она мягко.
Почувствовав запах сельди, Кати прошептала: „Лучше положи это под кровать. Келья аббатисы за стенкой. Ее длинный нос по чуткости не уступает носу охотничьей собаки. Давай подождем, пока она захрапит“.
„А долго ждать?“
„Я не знаю. Но она уже легла. Скорее всего, недолго. Пока мы ждем, ты можешь посмотреть мою карту Римской империи“.