Королевский путь - страница 38

Однажды Франциск вернулся из лесу с братом Шарлем и был совершенно белым и изможденным. Она увидела, как они въезжали во двор. Франциск спешился, и Мария в волнении подбежала к нему:

— Дорогой, ты утомлен.

Он вяло улыбнулся.

— Нет, — проговорил он. — Я не утомлен. Это был славный спортивный день.

Его голос хрипел. Врачи сказали, что у него что-то стряслось с горлом.

— Ступай и отдохни сейчас, — сказала Мария.

— Отдохни! — закричал Франциск, ощущая на себе самодовольную улыбку Шарля. — Я не нуждаюсь в отдыхе.

Шарль спрыгнул с лошади, бросил поводья конюху и крикнул:

— Эй, Франциск, пойдем постреляем по мишеням. Мария, не хочешь ли посмотреть на нас?

— Я готов пойти, — ответил Франциск.

Мария, с ее импульсивностью, неистовая как в гневе, так и в любви, обладала изумительным даром чувствовать людей. Она с легкостью могла представить себя на их месте. Ей была так хорошо заметна на лице мужа измученность всем происходящим.

Было ясно: надо помочь ему. Она коснулась его руки и ласково промолвила:

— О Франциск, послушай, мне так хочется почитать тебе мои стихи. Я не вижу тебя целыми днями.

С какой нежностью он улыбнулся ей! Возможно, он прекрасно понимал, что ее желание состояло вовсе не в том, чтобы почитать ему стихи, а просто дать возможность отдохнуть, и не предоставлять его младшему брату удобный случай выиграть в стрельбе.

Шарль бросил сердитый взгляд, и Мария заметила, как он сжал и разжал кулаки.

Она обвила свою руку вокруг руки Франциска:

— Ну пойдем же. Я настаиваю. Ты просто обязан послушать мои стихи.

И они покинули Шарля. Он угрюмо посмотрел им вслед и заорал слугам:

— Мы едем на стрельбище, я ни капельки не устал! Я чувствую себя всегда бодрым, будь я хоть десять часов в седле!

Мария проводила Франциска во дворец и заставила его прилечь, пока читала ему. Он был счастлив находиться просто рядом с нею. Шарль вынуждал его показывать, на что он способен, а сейчас он был полностью свободен в своих действиях, он мог дать отдых своему изможденному телу, пока Мария сидела рядом, держа его руку в своей; она была подобно тонкой стене между ним и всем миром.

В конце концов он заснул, и Мария, укрыв его пледом, оставила его.

Во дворе она встретила Шарля, возвращавшегося со стрельбища. С ним было несколько слуг, но, увидев Марию, он отпустил их. Когда он взглянул на Марию, она заметила безумство в его глазах; губы скривились в отталкивающей улыбке.

— Бедный старина Франциск, — произнес он. — Он совершенно измучился.

— Ты устроил слишком быстрые скачки.

— Только не для меня. Мне нужно тебе кое-что сказать, Мария. Это большой секрет. Давай-ка отойдем к окну — нас никто не должен подслушать. Говори тихо, Мария. Я слыхал, Франциск тяжело болен.

— С ним все в порядке, — торопливо произнесла Мария. — Он просто слишком быстро вырос за последние месяцы, что утомительно для его организма.

— Кое-кто говорит, что ему не дотянуть до трона.

— Кое-кто говорит много лишнего.

— Мария… Мария… если он умрет… после смерти моего отца, я стану королем Франции.

— Отец твой не умрет, и Франциск будет жить.

— Если мой отец умрет, если умрет Франциск, я смогу стать королем Франции. Я женюсь на тебе.

Он схватил ее за руки и стал покрывать их быстрыми поцелуями.

Мария в ужасе отпрянула. Его поведение было шоком для нее. Шарль был маленьким мальчиком девяти с небольшим лет, но вел себя как мужчина… как любовник.

— Я буду любить тебя так, как Франциск никогда не сможет, — сказал Шарль. — Он слишком болен. Мария, когда он умрет, я женюсь на тебе… а умрет он совсем скоро. Я знаю это.

Мария отдернула руки.

— Ты не соображаешь, что говоришь, — закричала она.

Лицо его вспыхнуло от прилившей крови, а глаза почти побелели. Она заметила это и произнесла успокаивающим тоном:

— Мне приятно слышать, что ты любишь меня, Шарль. Но я — жена Франциска и надеюсь ею и остаться. А ты мне как младший брат, что меня очень радует.

— Это не радует меня, — глухо проговорил он.

Единственно, что она могла сделать сейчас, так это не принимать сказанное всерьез. Она улыбнулась ему и пошла прочь, но сердце ее бешено колотилось.