Корж идет по следу - страница 25

— Живем, черт подери! Н-ну!.. — он многозначительно подмигнул дружкам, те осклабились, довольные.

Антон смотрел на компанию, ничего не понимая. Лешка подошел к столу, налил всем по стакану. Поднимая свой, торжественно провозгласил:

— За удачу!

Антон не вытерпел.

— На большую дорогу, что ли, собираетесь?

— Да, у нищих котомки отнимать, — отрезал Лешка. — Ты ешь да помалкивай.

Антон хмыкнул. Выбрал воблину с икрой, хряснул ее о подоконник. С непривычки он скоро захмелел и свалился на Лешкину кровать. Друзья прошептались за столом чуть не до рассвета.

На другой день Антон проснулся поздно. Голова гудела и кружилась, к горлу подступала тошнота, внутри все горело.

В комнате никого не было, только мухи вились над столом со вчерашними объедками.

Антон кое-как поднялся с постели, подошел к столу. В глаза бросилась записка, прикрывавшая стакан:

«Это — тебе для поправки. Ешь арбуз и до нас никуда не уходи. Мы скоро придем».

Под бумажкой оказалась водка. Превозмогая отвращение, Антон проглотил ее, закусил арбузом. Стало как будто немного полегче, а потом снова пришло опьянение. Антон выкурил папиросу, съел икру из воблы и опять лег, задремал.

Его разбудил шум: в комнату, торопясь и оживленно переговариваясь, ввалились хозяева.

— Спишь, сурок! — с порога загремел Лешкин голос.

— Нет, так просто лежу.

— Скажи — барин какой, лежу!.. — Лешка громыхнул на стол порядочных размеров чемодан. — Иди сюда.

— Чего еще?..

— Иди, тебе говорят!

Антон с кряхтеньем поднялся.

— Закрой глаза, — приказал Лешка.

— Да пошел ты…

— Ну!

Антон повиновался.

— А теперь смотри!

— Мать пресвятая богородица! — ахнул Антон.

Перед ним лежал чемодан, доверху набитый деньгами…

— Ну, теперь видишь, умник, что и мы не даром болтались в городе, — ехидно проговорил Лешка.

— Где вы взяли столько? — прошептал остолбеневший Антон.

— Нашли, — весело пояснил один из приятелей. — Идем, а он лежит. Мы и взяли…

— Ну, ша! — оборвал разговоры Лешка. — Я, полагаю, чемоданчик этот уже начали искать. Быстренько кончим дело — и врассыпную. — Он стал выкладывать пачки, деля добычу на четыре части.

Антон жадно глядел на груду денег. Боже мой, сколько их тут!.. Целое богатство!..

— Эх, не сказали мне, — горестно вздохнул он. — Я бы тоже с вами пошел…

— Ты? — презрительно глянул на него Лешка. — А кто бы взял тебя, лапоть несчастный! Заткнись-ка лучше… Мать ты моя, вся в саже!.. Это что, братва?!

В руках у Лешки были пачки облигаций. Он со злостью швырнул их на стол, снова полез в чемодан — там было то же самое…

— Да откуда они?!

— Эх, шляпа! — с укоризной проговорил один из дружков. — Откуда они… Сам же выгружал сейф, вот и набрал…

Другой добавил:

— Их можешь забирать себе…

— Больше выиграешь…

Воронков вскипел.

— Вы вот что, — стиснув зубы, проговорил он, — полегче, а то я вам такую шляпу устрою!.. Мало вам?

Дружки поутихли.

— Не мало, а что с ними делать, с этими облигациями?

Воронков на минуту задумался.

— Я знаю.

Недалеко от дома был старый заброшенный фуникулер. Пути его заросли бузиной и репейником, помещение станции было наглухо заколочено. Здесь, в густых зарослях, и решили закопать облигации.

Лешка приказал идти всем. Трое останутся на страже, двое спрячут облигации. Их запаковали в газеты, перевязали бечевкой. Получилось два небольших ничем не приметных свертка. Деньги каждый забрал с собой, рассовав по укромным местам, — мало ли что может случиться каждую минуту.

Обратно возвращались довольные. Все шло хорошо. Теперь оставалось уложить чемоданы и — гуляй душа по белу свету!

Недалеко от дома их обогнал извозчик. И, странно, остановился у того самого подъезда, куда и им нужно было. Сидевшие в пролетке быстро спрыгнули на землю. В одном из них налетчики узнали грузчика Степана, другой был в милицейской форме и третий — толстолицый — в гражданском. Степан с милицейским скрылись в подъезде. Толстолицый остался у дверей. Засунув правую руку в карман, он нервно топтался на месте, то и дело оглядываясь по сторонам.

— А ну стой! — скомандовал Воронков. — Что-то не ладно. Я сейчас…

Он неторопливо направился к толстолицему, внимательно рассматривая фасад здания. Поровнявшись с человеком, спросил: