Кошки - страница 6

Но когда они напились, вместо сражения произошла только дикая стремительная охота. Коту на этот раз помогала и кошка, а крысы, утолив свою жажду, не видели необходимости подвергать себя ненужному риску. Они обратились в бегство и мгновенно бесследно исчезли. Если бы не трупы их убитых товарок, можно было бы думать, что их никогда тут и не было.

Матерой полосатый кот оглядел поле сражения. Многих крыс он знавал на своем веку, но никогда не видал таких сумасшедших… а в особенности никогда не встречал такой, как та исполинская крыса, которая явилась первой. Это были, без сомнения, крысы, спасшиеся, как и он, от кораблекрушения. Если они не околели от жажды, то только потому, что на стеблях трав и в углублениях между камней находили достаточно влаги, собираемой по каплям, чтобы кое-как влачить существование.

И кошка делала, вероятно, то же самое. Если раньше шли дожди, то от них в ямках набиралось достаточно воды на некоторое время. Она тоже спаслась, вероятно, от кораблекрушения.

Но кошка куда-то исчезла.

Кот быстро оглянулся, опять насторожившись, готовый, если нужно, отразить ее враждебные действия. Но теперь в этом не было нужды. Страшное выражение в ее глазах исчезло вместе с жаждой. Теперь она ответила на его взгляд ясным, дружелюбным взглядом. А затем, подняв хвост трубой, подошла к нему, нежная и ласковая, и что-то замурлыкала.

Так они живут теперь вдвоем, кот и кошка, не считая четырех славных котят. И если вам когда-либо случится попасть на этот островок, вы, наверное, найдете их там.

— Мя-я-со! Мя-я-со! — пронзительно раздавалось по Скримперскому переулку. Все кошки околотка сбегались на этот призыв, между тем как собаки, надо признаться, сохраняли вид презрительного равнодушия.

— Мя-я-со! Мя-я-оо! — раздавалось все громче и громче, пока не появился и самый центр притяжения — грязный всклокоченный человек с тачкой и целой свитой разнообразных кошек, подтягивавших ему почти однородным криком. Через каждые пятьдесят шагов, — то-есть, как только собиралась достаточная гурьба кошек, — тачка останавливалась. Человек с пленительным голосом доставал из ящика вертел, унизанный кусочками сильно пахнущей вареной печонки, которые поочередно спихивал с вертела посредством длинной палки. Каждая кошка схватывала по куску и, слегка прижав уши и метнув по сторонам краткое урчание и злобный взгляд, бросалась прочь, чтобы насладиться своей добычей в надежном убежище.

— Мя-я-со! Мя-я-со! — и все прибывали новые кошки за своими порциями. Все они хорошо были известны печоночнику. Вот — Тигровая крадется, Кастилионе; эта вон — Черная Джонса; здесь — Черепаховая Пралицкого; вон — Белая, хозяйку которой зовут Дантон; там вот — Ангорская Бленкинсгофа; а тот, что залез на тачку, не кто иной, как старый Оранжевый Билли Сойера, — наглый плут, никогда не имевший финансового обеспечения. Каждую кошку надо было помнить и вести ей особый счет. Вот бежит кошечка, хозяин которой аккуратно вносит свои десять центов в неделю; зато вон та, другая, ненадежна. А вот кот Джона Уаши: этот получает поменьше кусочек, потому что Джон задерживает платеж. Разукрашенный ошейником и бантами крысолов трактирщика получает двойную порцию в награду за щедрость хозяина; не менее счастлива и кошка сборщика податей, хотя последний не дает, а требует денег. Вот доверчиво прибегает в толпе других черная кошечка с белым носиком, — но, увы, ее беспощадно отталкивают. Бедняжка не понимает, что случилось. Она была завсегдатаем тачки в течение долгих месяцев. Откуда эта жестокая перемена, превосходящая ее кошачье разумение? Печоночник-то сам хорошо знает, в чем дело. Хозяйка этой кошки перестала ему платить. У него нет никаких книг кроме памяти, но память ему никогда не изменяет.

В придачу к избранной кошачьей аристократии за тачкой следили еще и другие кошки, не числящиеся, так сказать, в списках высшего общества и дожидавшиеся на почтительном расстоянии, привлеченные дивным ароматом и слабой надеждой на счастливую случайность. В числе этих прихлебателей находилась одна серая обитательница трущоб, бездомная кошка, пробавлявшаяся чем попало, — тощая и не очень опрятная. Она следила одним глазом за тачкой с едой, а другим — нет ли поблизости собак. С ухватками тигров десятки мошек удалились, унося свои упоительные порции у нее на глазах, и все не представлялось никакой надежды на поживу. Но вот большой кот ее же сословия скакнул на одного из счастливцев, чтобы отнять у него добычу. Жертва выронила мясо, готовясь к обороне, и не успел вмешаться печоночник, как серая трущобная кошка уже ухватила кусок и была такова.