Кошки - страница 7

Она протиснулась в отверстие боковой калитки Мензи, перескочила через заднюю стену, затем уселась и проглотила кусок печонки, облизнулась и, испытывая чувство безусловно блаженства, отправилась окольными путями к свалке, где на дне старого ящика от бисквитов дожидалось ее семейство. Вдруг ей послышалось жалобное мяуканье. Она прибавила шагу и поспела во-время, — большой черный кот преспокойно пожирал ее выводок. Хотя он был вдвое больше ее, она напустилась на него с такой яростью, что кот, как это часто делают животные, застигнутые на месте преступления, бросился в бегство. Из котят уцелел всего один — маленькое серое существо, похожее на мать, но с более определенной окраской, — серый с черными пятнышками и белыми отметинами на носу, ушах и кончике хвоста. Нечего и говорить о горе матери; но вскоре оно утихло, и вся любовь и забота обратились на выжившего малютку. Нельзя сомневаться в том, что в намерениях старого хищника не было и тени доброжелательности; а между тем он оказался косвенным благодетелем и матери и ее выкормыша, так как положение их благодаря уменьшению семейства значительно улучшилось. Ежедневные поиски за пищей продолжались. Печоночник редко приносил им счастье, но мусорные ящики всегда бывали налицо, и хотя в них не было мяса, но всегда оказывались картофельные очистки, способные заглушить голод хотя бы на один день.

Однажды ночью мать-кошка почуяла чудесный запах, исходивший с Восточной реки, в конце переулка. Новый запах всегда взывает к исследованию, когда же он оказывается привлекательным, естественен один только путь. Этот путь и привел кошку в док и отсюда на набережную, вдали от всякого прикрытия кроме ночной темноты. Внезапное рычание и звук быстрых шагов впервые уведомили ее, что путь к бегству отрезан ее давнишним врагом, собакой с верфи. Выбора не было. Она перескочила на распространявшее рыбный запах судно. Собака не могла последовать за нею, и когда рыбацкое судно утром отправилось в путь, кошка поневоле отчалила вместе с ним.

Тщетно дожидался матери трущобный котенок. Утро пришло и прошло. Он сильно проголодался. К вечеру невыносимый голод заставил его пуститься в поиски за пищей. Он выполз из ящика и стал скитаться по мусорным кучам, обнюхивая все, что казалось съедобным, но не нашел ничего. Наконец он достиг деревянных ступенек, спускавшихся в подвальную лавку продавца птиц Джапа Мали. Дверь была приоткрыта. Котенок вступил в целый мир едких и странных запахов и увидел множество заключенных в клетки живых существ. На ящике в углу праздно сидел негр. Он увидел маленького незнакомца и стал с любопытством следить за ним. Тот миновал несколько клеток с кроликами, не обратившими на него внимания. Но вот он подошел к клетке с широкой решоткой, в которой сидела лисица. Лисица с пушистым хвостом находилась в эту минуту в дальнем углу. Она приникла к земле. Глаза ее загорелись. Котенок приблизился, принюхиваясь к решотке, просунув голову внутрь, еще раз понюхал, затем двинулся к миске с едой, но в тот же миг был схвачен караулившей его лисицей. Послышался испуганный писк. Лисица тут же бы прикончила котенка, если бы не вмешался негр. Оружия у него не было, войти в клетку он также не мог, но он запустил в морду лисицы такой решительный и обильный плевок, что та мгновенно выронила котенка и забилась в угол, мигая глазами в страхе.

Негр вытащил котенка из клетки. Крошка был невредим, но как бы ошеломлен. Он шатаясь сделал несколько кругов, затем медленно пришел в себя, а через несколько минут, когда вернулся продавец птиц Джап[1] Мали, мурлыкал на коленях у негра, как ни в чем не бывало.

Джап был вовсе не восточным человеком, а чистокровным уроженцем лондонского предместья, но у него вместо глаз были такие крошечные прорезы, как бы нечаянно вставленные наискось на плоском круглом лице, что первоначальное его имя окончательно было забыто за выразительной кличкой «Джапа». Он не проявлял особой жестокости к птицам и животным, продажа которых давала ему средства для жизни. Он только соблюдал свою выгоду и знал, какие животные были ему нужны. Трущобный котенок не был нужен ему.