Котёл - страница 24

— Я побреюсь, я побреюсь, я стану лысым, — сказал президент, низко нагибаясь и целуя баронессе руку, покрытую тонкими потемневшими кружочками, иногда неправильной формы, что оттеняло блеклую кожу баронессы.

Он провожал ее до самых ступенек и все спрашивал, где она будет ночевать и когда уедет в Брюссель для решения дальнейшей судьбы Украины.

— Моя идет на посол США Пейетт Джеффри.

— О, Пейта Джиффий, великий человек, я с ним с удовольствием мылся в бане на моем ранчо. И вас могу пригласить, баронесса.

— Он тебя не лубит, он тебя чик-чик, продаст. А я тебя лубит. Но ты подписать, подписать…

— Да я готов покаяться, красавица Эшпан, передайте: я покаюсь. Меня омманули в Вильнюсе, я готов был, уже авторучку доставал, но ангел Меркул, сказала:

— Мы от тебя большего ждали и тут я испужался, понимаете вы, Шпана, красавица Эш-шпана.

Президент вернулся на совет безопасности и обороны, где его ждали уже четыре часа, сел в президиум, тяжело вздохнул и сказал:

— Тяжелые времена наступили для нашей страны и для меня, как президента. Эта кривоногая баба с зубами как у тигра сидела у меня в кабинете все двенадцать часов. Я даже по маленькому не смог выйти: не баронесса а хрен собачий. Она все добивается, чтоб я раздел милиционеров, отобрал у них последнее — дубинку. Вы представляете: мы дубинкой, а нас коктейлем Молотова. Что делать, что вы думаете по этому вопросу?

Министр МВД Украины Виталий Захарченко встал, руки по швам и произнес:

— Это издевательство, иначе не назовешь. Мы и так допустили непоправимую ошибку, уволили начальника милиции Киева Прошибайло и мэра Киева Попова. Мы подрубили сук, на котором сидим.

— Что скажет министр обороны Поддубный?

— Я могу сказать одно: наша армия небоеспособна. Техника старая, ржавая, несколько танков, что нам досталось от России, не заводятся. Самолеты в воздух не поднимаются, да и летчиков своих у нас нет, — доложил министр обороны, сам не зная, что он врет, что для украинской армии, если постараться, можно наскрести вооружения, пусть старого, дай боже.

— Это все, потому что мы мирная держава, а Виктор Федорович проводит мирную политику, — сказал Якименко, председатель службы безопасности.

— Ладно, друзья, — заключил президент, — поговорим о другом. По сведениям президентской разведки на днях к нам пребывает американский сенатор Джон Муккейн. Это всем известный американский ястреб. Возможно, он ко мне и не зайдет, он держит связь с Кроликом, то бишь Яцеком или Яценюхом. И еще с Пердуске. После возвращения в Вашингтон, он, конечно же, пойдет на доклад к президенту. Тут нам надо сделать как-то так, чтоб этот ястреб не смог заподозрить нас в агрессивности. Надо проверить наших людей, что стоят почти рядом с майданом. Наша демонстрация силы должна выглядеть мирной, доброжелательной и приветливой. Он, безусловно, посетит и наш табор. Пусть плечистые ребята подбросят его несколько раз вверх под крики ура.

Что касается майдана, речь о нем никто не вел и так видно было, что майдан становится все больше и больше агрессивен. Только на днях было штурмом взято министерство связи, и только благодаря тому, что министр сумел доказать, что министерство связано с атомными станциями и что может произойти катастрофа, боевики уступили.

Паруубий, Пипиярош, Музычко, Ваваков, Яремо, Махийницкий и другие будущие члены правительства составляли костяк Майдана. Нельзя сказать, чтобы они между собой были не разлей вода, у каждого свои амбиции, каждый хотел быть главным героем, хотя на своих постоянных сходках они выбрали комендантом Майдана львовянина, депутата Верховной Рады, наиболее одиозного, наиболее тупого но заядлого бандеровца Паруубия. Музычко едва поднял руку за, он сам хотел быть главным на Майдане. А когда стало ясно, что его план не осуществился, поехал на свою родину в Волынскую область в полном боевом: автомат, пистолет, несколько ножей с длинным лезвием и новенькой битой.

Он расхаживал по заседаниям правительства разных районов, хватал руководителей за галстук и поднимал до потолка, приговаривая:

— Пиши заявление, падло! Кто тебя назначил, Янукович- Так вот Януковичу скоро капец, ты понял, мурло, сверло?