Ковчег Фабиана - страница 24

Король никогда не вмешивался в наши дела, потому что мы до сих пор ему исправно платили.

Наш новый друг проживал в близлежащей деревне под названием Сухая Тропа. Там он работал местным целителем. Собирал травы и приготавливал из них снадобья и всевозможные отвары. Они пользовались огромным спросом среди населения. Что ни говори, а маг из него был толковый.

Так вот. В один из прекрасных вечеров, Джарет прибыл в наше заведение очень поздно. Заведение давно закрылись. Тем не менее, мы с Хагримом гостеприимно приняли его в «Пивной Бороде».…

…— Ты чем-то встревожен, Джарет? — Тули вопросительно взглянул на ночного гостя.

Взгляд целителя немного побегал из стороны в сторону, как будто решаясь сказать что-то очень важное.

— Не знаю с чего начать. — Неуверенно произнес маг.

Гномы переглянулись, и в их сердцах появилась тревога.

— Что случилось? — Хагрим не любил долгих пауз, тем более в такой напряженной обстановке.

— Кеби носит под сердцем моего ребенка.

Напряжение тут же спало.

Улыбка у Тули выросла почти до ушей, а Хагрим весело хлопнул друга по плечу.

— Ну, ты даешь, Джарет! Стоило нас так пугать. Это же здорово!

— Это еще не все. — Перебил собеседников маг. — Самое ужасное, что он об этом знает.

Гномы резко перестали ликовать, но улыбка все еще не покидала их радостные лица.

— Кто «он»?

Гость с трудом подбирал слова:

— Прошлой ночью ко мне в дом постучал человек. Вернее, он пытался выдать себя за человека. От него тянуло магией за несколько верст. И выглядел он вполне обычно. А в остальном… Короче, не могу объяснить.

Улыбка уже полностью сползла с лиц его друзей.

— А зачем он приходил? — осторожно поинтересовался Хагрим.

— Он передал мне это.

Джарет осторожно вынул из наплечной сумки клочок свернутой белой ткани, которую опоясывала черная тесьма. Все это было скреплено гербовой печатью. И этот герб они видели впервые.

— Знаете, что это такое?

Гномы пригляделись, но ничего подобного не могли припомнить.

— Это рекула. — Пояснил целитель.

Ничего не изменилось.

Тули и Хагрим все также с удивлением разглядывали неизвестную вещь. А название им ни о чем не говорило.

— А почему ты ее не развернул? Наверняка там что-то написано.

— Ты с ума сошел, Хагрим! Ты не знаешь, что такое рекула?

Гномы пожали плечами:

— Представь себе, нет!

Джарет с досадой покачал головой. Он был явно огорчен происходящим.

— Тогда вы вряд ли, сможете меня понять. — Голос их закадычного друга казался совсем расстроенным.

На мгновение Тули подумал, что целитель может просто уйти, оставив их наедине со своими догадками. И скорее всего это бы и произошло, если бы Хагрим не разрядил обстановку:

— Да брось, Джарет. Мы никогда не учились в академиях, и уж тем более не занимались колдовством. Поэтому слово «рекула» нам ни о чем не говорит. Мы надеемся, что ты, в силу нашей довольно продолжительной дружбы, поведаешь, что значит сие название.

Ночной гость с удивлением окинул взглядом присутствующих и с осторожным недоверием, уточнил:

— Вы действительно не знаете, что это такое?

— Великий Молот! — Тули уже с трудом сдерживался, не давая эмоциям захватить власть. — Мы понятия не имеем, о чем ты говоришь!

Теперь Джарет немного успокоился.

По крайней мере, гномы оценили его состояние именно так. Но все же их друг все еще с опаской поглядывал по сторонам. Может, сомневался, стоит ли им все рассказать, или, лучше не втягивать их вообще в эту историю.

Трактир был пуст, а значит, любопытные уши не помешают их разговору. И внутренний голос настойчиво повторял: «Зачем ты сюда пришел, если не доверяешь своим лучшим друзьям?».

Целитель Сухой Тропы не сомневался, что гномы поддержат любое его разумное решение. Но совесть задавала один единственный вопрос: «Правильно ли он поступит, приняв на себя ответственность, втянуть друзей в опасную авантюру?».

Гномы же с нетерпением ждали ответа на вопрос. И, несомненно, видели, как трудно он давался их другу.

Джарет не стал более затягивать и так беспокойную паузу:

— Я прочитал одну древнюю книгу, и она поведала мне, как утративший веру паломник, положил на алтарь своего Бога пергамент с рукописью. В нем была просьба о помощи. Чадо этого человека очень сильно болело, то и дело, намереваясь в удачный момент ускользнуть из этого мира, оставив все мучения в этой бесполезной жизни.